Японская мифология. Энциклопедия
Шрифт:
— Им нужна древесина? — воскликнул Хэйтаро и закрыл лицо руками. — Из моей любимой ивы хотят построить мост? И тогда ее постоянно будут топтать чужие ноги? Никогда я на это не соглашусь! Никогда!
Немного успокоившись, Хэйтаро предложил старику срубить деревья в его собственном саду, если жители согласятся пустить их на доски для моста и не тронут старую иву. Старик с готовностью принял это предложение. Ива осталась живой и невредимой.
Однажды ночью Хэйтаро сидел у подножья могучего дерева и вдруг увидел рядом с собой прекрасную женщину. Она застенчиво глядела на него,
— Благородная госпожа, — обратился к ней Хэйтаро. — Я вижу, вы ждете здесь кого-то. Я пойду домой, не буду вам мешать. Хэйтаро не лишен сочувствия к тем, кто влюблен.
— Он не придет, — сказала женщина с улыбкой.
— Может быть, он больше вас не любит? О, как ужасны насмешки любви, они оставляют позади лишь пепел и могильный мрак!
— Он не перестал меня любить, господин.
— И все же он не пришел! Как это странно!
— Он пришел. Его сердце всегда здесь, у корней этой ивы, — с этими словами женщина лучезарно улыбнулась и исчезла.
Каждую ночь они встречались у старой ивы. Застенчивость женщины постепенно прошла, и она все не могла наслушаться, как Хэйтаро превозносит достоинства могучего дерева.
Однажды ночью Хэйтаро сказал ей:
— Милая, ты станешь моей женой? Ты как будто появилась из этой самой ивы, вы так с ней похожи!
— Я согласна, — отозвалась женщина. — Зови меня Хиго, но, ради нашей любви, не спрашивай меня ни о чем. У меня нет ни матери, ни отца. Когда-нибудь ты все поймешь.
Хэйтаро и Хиго поженились, и через некоторое время у них родился ребенок, которого они назвали Тиёдо. Они жили бедно, но были самой счастливой парой во всей Японии.
Дни шли за днями, супруги жили душа в душу, пока однажды в деревню не пришли важные вести из столицы. Все жители взволнованно обсуждали удивительную новость, которая вскоре достигла ушей Хэйтаро. Однажды император решил построить в Киото храм, посвященный богине Каннон, а потому разослал повсюду гонцов в поисках древесины. Односельчане сказали, что они тоже должны внести вклад в постройку священного храма и срубить для императорского гонца их старую иву. Сколько ни убеждал их Хэйтаро, сколько ни предлагал выбрать какое-нибудь другое из принадлежавших ему деревьев, все было напрасно: ни одно дерево не могло сравниться по красоте и величию с могучей ивой.
Хэйтаро пришел домой и рассказал обо всем своей жене:
— О жена моя, они собираются срубить нашу любимую иву! До нашей свадьбы я не мог и помыслить об этом! Но теперь у меня есть ты, и я надеюсь, что однажды смогу смириться с этой ужасной потерей.
Той же ночью Хэйтаро разбудил ужасный крик.
— Хэйтаро, — сказала его жена. — Здесь так темно! Со всех сторон я слышу какой-то шепот… Ты здесь, Хэйтаро? Слышишь? Они рубят иву! Смотри, как ее тень дрожит в лунном свете. Знай, что я — душа этого дерева! Поселяне убьют меня, они разрубят меня на куски! Как мне больно, Хэйтаро, как же мне больно! Положи вот сюда свои руки. Мне так легче.
— Жена моя, моя ивушка! — плакал Хэйтаро.
— Муж мой, — тихо прошептала Хиго, прижавшись своей мокрой бледной щекой к его лицу. — Я умираю. Такую любовь, как наша, нельзя срубить топором,
Снаружи раздался оглушительный треск. Хэйтаро подбежал к окну: старая ива, зеленея, лежала на земле с растрепанными ветками. Хэйтаро огляделся в поисках той, которую он любил больше всего на свете. Но его жена-ива исчезла.
В древние времена на вершине горы Окияма стоял храм, посвященный Фудо, Богу Огня, окруженному огнем, с мечом в одной руке и с веревкой в другой. Двадцать лет человек по имени Эноки был священником в этом храме, и одной из его обязанностей было охранять Фудо, который восседал в закрытом святилище, куда мог входить только настоятель. Все это время Эноки честно исполнял свои обязанности и не поддавался искушению хоть одним глазком взглянуть на страшного бога. Но однажды утром, увидев, что дверь в святилище приотворена, он не смог побороть любопытство и заглянул внутрь. В то же мгновение он ослеп на один глаз и превратился в презренного тэнгу.
Эноки не смог пережить такой позор, и через год умер. Его дух поселился в большой криптомерии, которая росла на восточном склоне горы. И с того дня моряки, застигнутые штормом, обращались за помощью к духу Эноки. Если в ответ на их молитвы дерево освещалось яркой вспышкой — это значило, что шторм наверняка утихнет.
У подножья горы Окияма лежала деревенька, где молодежь была очень распущенна и не соблюдала законов морали. Во время праздника Бон они танцевали Бон-одори — праздничный танец, при исполнении которого они делали неприличные и уродливые движения. С каждым годом их танцы становились все необузданней, и из-за распущенности тамошней молодежи об этой деревне пошла дурная молва.
Однажды после особенно бурного празднования Бон молодая девушка по имени Кими отправилась на поиски своего возлюбленного Куросукэ. Но вместо него она встретила незнакомого красивого юношу. Он улыбнулся Кими и поманил ее рукой. Кими вмиг позабыла о Куросукэ. С этой минуты она возненавидела бывшего возлюбленного и без колебаний последовала за привлекательным молодым человеком. Больше в деревне ее никто никогда не видел, и девять других красивых, но распущенных девушек бесследно исчезли. И всякий раз появлялся тот же таинственный юноша, чтобы соблазнить и увести их за собой.
Тэнгу.
Старейшины деревни собрались на совет и решили, что это был дух Эноки: он разгневался из-за невоздержанности молодых людей во время праздника Бон. Поэтому в облике прекрасного юноши он явился, чтобы наказать распутников. Узнав об этом, господин Кисивада призвал к себе Сонобэ и приказал ему отправиться к большой криптомерии на горе Окияма.
Добравшись до цели своего путешествия, Сонобэ обратился к древнему дереву со словами: