Японские сказки
Шрифт:
Однажды свекровь заболела.
«Ну, теперь я тебя совсем со света сживу!» — обрадовалась невестка. Пошла она к лекарю, что жил рядом, и попросила яду.
— Зачем тебе? — удивился лекарь.
А невестка возьми да и скажи правду: так, мол, и так, хочу свекровь отравить.
— Ну что ж, это дело хорошее, — говорит лекарь. — Дам я тебе сильного яду. Только он сразу не действует, а постепенно. Тебе как раз такой и нужен. А то, если вдруг умрет свекровь, чего доброго, догадаются люди — мы же с тобой будем в ответе. Так ты уж поосторожней
Довольная, невестка вернулась домой.
— Мама, а мама! — обратилась она к свекрови. — Я была сегодня у лекаря. Дал он мне для тебя дивное лекарство. На-ка, выпей!
Удивилась свекровь такой необычной доброте невестки и со слезами благодарности приняла яд.
«Все равно, не завтра, так послезавтра ты околеешь, противная!» — думала невестка и ухаживала за свекровью как могла лучше.
А свекровь за правду все принимает. Увидит невестку, прощения у нее просит:
— Ты уж прости меня, доченька! Не знала я, что у тебя такое доброе сердце.
Крепилась невестка, крепилась и не вытерпела, стало ей жалко свекровь. Побежала она к лекарю и говорит:
— Не хочу я убивать свекровь! Посоветуй, что мне дать ей против яда?
А лекарь и отвечает:
— Ничего теперь не нужно. Она и так не умрет. Я дал тебе яд, но не такой, от которого человек погибает, а такой, от которого умерла жестокость в твоем сердце.
Поблагодарила невестка лекаря и пошла домой. Стала она еще внимательнее ухаживать за больной. Поправилась свекровь, и зажили они вместе, да так дружно и весело, что с них только пример брать.
КАК СОБАКА С ЛИСОЙ ПУТЕШЕСТВОВАЛИ
Идет лиса и хвастается:
— Я знаю, что делается за тысячу ри позади меня, я могу отгадать, что делается за две тысячи ри впереди меня. Все мне открыто! Я умею людей морочить, а ты — слуга у них на побегушках. Я всех умнее в этой стране! Мне всюду храмы построены!
Досадно собаке, но молчит: отвечать-то нечего! Так добрались они до реки. Посмотрели: моста нигде не видно. Придется вброд переходить.
Приказывает лиса:
— Иди, собака, вперед!
А собака ей в ответ:
— О нет, ты ведь самая умная, тебе и переходить первой реку. Разве я посмею идти впереди тебя!
Лиса давай отнекиваться. Спорили они спорили, но как увидела лиса, что у собаки вся шерсть дыбом встает, сразу уступила.
— Хорошо, я пойду через реку первой. Мой нос учует все на две тысячи ри вперед!
Стала лиса реку переходить, а собака за нею. Зашла лиса вглубь. Вдруг как залает собака! Лиса с перепугу бултыхнулась в воду, только плеск пошел!
А собака смеется:
— Ну, что, умница? Ты знаешь все,
Посмеялась собака и пошла дальше.
«ЕПИСКОП ЯМА»
Жил, к примеру, в городе Киото святой отец, по имени епископ Рёгаку. И случилось так, что перед его храмом росло дерево эноки. Люди и дали святому отцу кличку «Епископ Эноки». Никто в городе его иначе и не называл.
Епископ был человек вспыльчивый:
— Как они смеют меня звать епископом Эноки, когда у меня настоящее имя есть! Срубить это глупое дерево!
Дерево эноки срубили.
«Теперь все пойдет по-другому!» — подумал епископ Рёгаку. Но не тут-то было! От срубленного дерева остался пень, и все стали звать святого отца «Епископ Пень».
Это его еще больше рассердило.
— Выкопать пень! — заорал он.
Выкопали пень, осталась большая яма.
Теперь епископа Рёгаку стали звать «Епископом Яма». Так и осталась за ним эта кличка на всю жизнь.
ЯДОВИТЫЕ АМЭ
Как-то раз получил настоятель в дар от одного прихожанина очень вкусные амэ, положил их в кувшин, спрятал кувшин под аналоем и лакомится ими потихоньку.
Раз случилось ему куда-то отлучиться. Призвал он служку и говорит:
— В кувшине под аналоем спрятано страшное снадобье! На вид точь-в-точь как амэ, а на самом деле это смертельный яд. Только в рот положишь, сразу умрешь. Не прикасайся к кувшину, если жизнь тебе дорога!
Не успел настоятель выйти из дома, как служка достал кувшин и съел все амэ без остатка.
Потом разбил он любимую чайную чашку настоятеля, накрылся с головой одеялом и давай стонать и охать, будто помирает.
Вечером вернулся настоятель. Видит, огня в доме нет, темно. Закричал настоятель;
— Эй, служка! Ты что делаешь?
А служка ему отвечает из-под одеяла голосом тихим и слабым, как стрекотанье цикады в осеннюю пору:
— Простите меня, настоятель! Пришел мой смертный час. Нет мне спасенья! Об одном прошу, прочтите после моей смерти по мне хоть одну молитву из сострадания…