Японский парфюмер
Шрифт:
— Нет. Но вы курите, пожалуйста.
— Люблю кофе с сигаретой. — Вероника достала из сумочки пачку сигарет. — Помогает расслабиться… Знаю, знаю, вредно, цвет лица, запах… Все время собираюсь бросить, думаю, ну все, эта — последняя… но совсем нет силы воли! — Она скорчила забавную гримаску. — И я успокаиваю себя тем, что…
Звук распахивающейся входной двери прервал ее на полуслове. Раздался топот, и в комнату ввалилась Галка — взмыленная, багровая, в расстегнутой оранжевой куртке.
— Катюха! — закричала она, не обратив внимания на гостью. — Что случилось?
— Ничего,
— Можно просто Вероника, — заметила та, с доброжелательным любопытством разглядывая Галку.
— Галина! — Галка напоминала остановленную на скаку лошадь.
— Я смотрю, вы популярная личность, — обратилась ко мне Вероника.
— Вероника Юлиановна — владелица нескольких ресторанов, — объяснила я Галке. — А кстати, «Антоний и Клеопатра» случайно не ваш?
— Нет, к сожалению. Принадлежит конкурирующей фирме. Пока. Название удачное, мне очень нравится. Но моя «Вертихвостка» ничуть не хуже. Да и цены у меня намного ниже.
— А вам программист не нужен? — с надеждой спросила Галка.
— Хороший?
— Супер!
— Этот товар всегда в цене. А кто он?
— Мой сын Павлик. Работал у Крайского, теперь без работы. Вы же знали Крайского?
— Знала. Печальная история! Пусть ваш Павлик заглянет. Сколько, говорите, он проработал у Крайского?
— Почти год. Он вам понравится, вот увидите! Он у меня хороший мальчик! — Галка не верила своему счастью.
— Крайский — серьезная рекомендация. — Вероника c улыбкой смотрела на Галку. — Давайте послезавтра, в двенадцать. Возьмите мою карточку, там адрес и телефоны. — Она протянула Галке свою визиту.
— Спасибо! — Галка спрятала визитку в сумку.
— Это вам спасибо. Если мы понравимся друг другу, наше соглашение будет взаимовыгодным.
— Катюха, ты чего звонила? — вспомнила Галка. — Я бежала как ненормальная!
Я пожала плечами, посмотрела на нее со значением и промолчала.
— А по телику конкурс мисок! — Галка с ходу переключилась. — Шикарные девки, давайте хоть одним глазком, а?
Я включила телевизор. На экране — девушки в купальных костюмах, длинноногие, как жеребята, с избыточным макияжем на хорошеньких бессмысленных личиках. Конкурс «Мисс города».
— А в зале одни мужики, — заметила Галка. — Пялятся… ни стыда ни совести. Козлиная порода! И в жюри.
— А толку? — рассудительно сказала Вероника. — Хорошенькая мордочка вместо мозгов, вот и торгуют, пока могут, а что потом?
— Пойдут замуж за миллионера или модельками во Францию или в Америку.
— Несерьезно это все. Мне, например, нравится работать самой, делать деньги, крутить бизнес. А деньги — это власть. Это свобода. Кто-то очень неглупый сказал, что свобода начинается после первого миллиона, и я полностью с ним согласна. И выбирать мне нравится самой, а не ждать, пока меня выберут. Я предпочитаю торговать мозгами, а не мордашкой. — Вероника разрубила воздух рукой с зажатой в ней сигаретой и нечаянно стряхнула пепел в мою чашку. Ахнула: — Да что это со мной сегодня? У старушки,
Вероника была так мало похожа на слона в посудной лавке, что мы рассмеялись. Она взяла со стола мою чашку и собиралась отправиться в кухню, но Галка решительно воспротивилась. Взяла чашку из ее рук и сама унесла.
— Постоянно одергиваю себя, — сказала Вероника с досадой, — но не могу отвыкнуть от купеческих широких жестов, особенно когда увлекаюсь. Размахиваю руками, как ветряная мельница. Сказывается отсутствие хорошего воспитания в детстве.
Мы поговорили о воспитании детей. Галка, как единственная, кто был в теме, поделилась недоумением по поводу того, что своих четверых она воспитывает одинаково, а результаты разные. Павлуша — скромный, трудяга, умница, серьги ей подарил, полгода деньги собирал. Близнята Лисочка и Славик — лентяи и хулиганье, а Ритка — та вообще отпетая, неизвестно в кого — цепкая, сообразительная, как мартышка, жадина и учится через пень-колоду. Постоянно врет. А недавно придумала играть на деньги и обжулила два параллельных класса.
— На разборки в школу ходит Павлуша, я училок как огня боюсь! — призналась Галка.
— Пришлите ее ко мне, когда подрастет, — сказала, смеясь, Вероника. — Нам в торговле такие кадры позарез нужны.
Она посидела около часа, болтая ни о чем, и наконец поднялась. Сказала с сожалением:
— Как с вами, девочки, ни хорошо, а идти надо!
— Домой? — спросила Галка.
— Ну, что вы! Мой рабочий день продолжается до десяти, а то и до полуночи.
— А начинается?
— А начинается в шесть тридцать. Знаете, кто рано встает, тому Бог дает. Екатерина Васильевна, я вам позвоню завтра, если позволите. Галина Николаевна, вашего мальчика я жду послезавтра в двенадцать. Мои адрес и телефон у вас есть.
Чмокнув меня и Галку в щечку, Вероника ушла. Шубку она так и не надела, несла до машины в руках. Села на заднее сиденье, сказала что-то шоферу и укатила.
— Шикарная баба, — мечтательно протянула Галка. — Красивая и с мозгами. Вроде моей Ритки. Шофера продержала в машине… Хозяйка! Откуда ты ее знаешь?
— От верблюда!
И тут я выложила ей все. О раненом Юрии Алексеевиче, о том, как проведала его в больнице для богатых и встретила там Веронику. О том, что Юрий сделал мне предложение. Галка терпеть не могла Юрия Алексеевича. Он платил ей тем же.
— Понты и выпендреж! — поставила диагноз Галка, увидев его впервые. — Слова в простоте не скажет, козел.
Юрий был так мало похож на козла, что я расхохоталась.
— Эта твоя подруга детства? — высокомерно удивился Юрий Алексеевич. — Проста! О чем с ней можно говорить?
— И ты пойдешь? За этого хлыста? — закричала Галка. — С ума сошла?
— Может, хлыща?
— Какая разница! — Она махнула рукой. — Он тебе не пара!
— Почему?
— По кочану! С него радости как с козла молока! Кислая рожа, вечно недоволен, обидки дурацкие. Не мужик!