Японский парфюмер
Шрифт:
— А по-твоему, мужик — это когда матерится и морду бьет?
— Да пусть уж лучше матерится, чем зудит. Помнишь, как ты опрокинула на него чай? Сколько он зудел? Год? Три? Пять? Ума не приложу, как ты его выдерживаешь! Семь лет он парит тебе… мозги! Да если бы не он, ты давно встретила бы стоящего мужика да детей нарожала!
— А твой Веник лучше? — ехидно спросила я.
— Не подарок. Но у меня семья, понимаешь? У меня дети! А у тебя? Да от его нудной рожи молоко киснет!
Галка оседлала любимого конька. Как
— Где эти стоящие? — закричала я, обороняясь. — Ты думаешь, от желающих отбоя нет? Покажи пальцем!
— Так ты же дома сиднем сидишь! — завопила Галка. — Нет чтоб мордой торгануть! Посмотри на Веронику! А у тебя одна дорога, как у каторжника, — на работу и с работы.
— Какая морда! После смерти дяди все посыпалось! Да я долги последние сейчас только погасила. Куда идти? На дискотеку?
— Клубы по интересам, клубы знакомств, Интернет! Алька ходила, говорит, были шикарные мужчины. И программа шикарная. Стихи, музыка, танцы… Хочешь, пойдем вместе?
Я захохотала:
— Давай! Прямо сейчас и двинем!
— Дикая ты, Катюха. Ну и сиди со своим кривлякой. Да и не женится он на тебе никогда, помяни мое слово.
— Почему это? — Ей удалось зацепить меня за живое.
— А почему до сих пор не женился? Чувства проверял? Запомни, Катюха: мужики или сразу женятся, или не женятся вообще. Вот еще одна моя соседка, Светка, тоже встречалась с одним лет пять, голову ей морочил. Уж она его ублажала — не передать. Оказалось, женат.
— Юрий не женат.
— Ты уверена? Может, он и не разводился вовсе, а ты поверила! Знаю я одного такого, бабам лапшу вешает — ах, одинок, не понимают его, все бабы суки, только ты одна!
И пошло-поехало! Житейские истории знакомых и родственников, знакомых знакомых и родственников знакомых — любовь, слезы, обман и ревность. Я еще раз поставила чайник. В девять Галка позвонила домой, дала указания команде, как жить дальше, так как она остается ночевать у тети Кати. Рев восторга команды и радостный лай Шкодика из телефонной трубки услышала даже я.
— Видала? — сказала Галка обиженно. — Я им уже жить мешаю!
— Слушай, Катюх… а ты уверена, что между Юрием и Вероникой… эт-та… ничего нет? — спросила Галка полчаса спустя, когда мы сидели с ногами на диване и допивали бутылку «Амаретто».
Я пожала плечами. Вспомнила, как они отпрянули друг от друга, когда я вошла. И промолчала. Я не знала, что сказать.
— Вероника — баба не промах. И красотка. Если она положила глаз на твоего Юрия — пиши пропало!
— Зачем он ей? Она же старше. Ей, наверное, сорок.
— Ой, напугала! — захохотала Галка. — Кого это сейчас волнует! Выглядит она на миллион, один прикид чего стоит. С такими бабками и уродина засверкает. Сорок пять! Не меньше.
Я
— Катюха, ты чего? — испугалась Галка. — Обиделась? Ты что, и правда любишь этого…
— Володя Галкин умер.
— Как — умер! — Галка мигом протрезвела. — Убили?!
— Нет, сам.
— Сам? Откуда ты знаешь?
— Он был наркоманом…
— Откуда он брал наркоту? Если его выперли с работы, откуда у него деньги?
— Елена давала. И еще…
Я замялась. Кузнецов беседовал с Галкой о том, как мы искали Метлицкую, но он ничего не сказал ей об убитой женщине в квартире актрисы.
— Что?
— Ты только не пугайся, Галюсь…
— Да говори же! — закричала Галка. — Что?
— Я была у Метлицкой.
— Без меня?
— Без тебя. Я подумала, что она может уехать и нельзя терять ни минуты… если еще не уехала. И пошла к ней.
— И что? Ты ее видела?
— Нет. Метлицкая действительно уехала. А перед отъездом она попросила пожить в квартире свою знакомую. И… — Я замолчала.
Галка молча ждала.
— И ее убили.
— Как — убили?! — ахнула Галка, хватаясь за сердце. — Что значит — убили? Вместо Метлицкой?
Я кивнула. И рассказала ей все. Как пришла, увидела женщину на диване, приподняла шляпку и увидела…
Галка только ахала. Она даже не спросила, почему я ничего не сказала ей раньше…
Рассказать ей о том, что меня тоже хотели убить, было бы просто бесчеловечно. И я промолчала. Я боя-лась! Боялась ее расспросов, испуга, мне нужно было обдумать все самой. Брат Колька днем вставил стекло, я убрала осколки и спрятала в кладовку лампу с разбитым абажуром.
…Около двух часов ночи мы наконец угомонилась. И в квартире наступила тишина.
На другой день утром я позвонила Леониду Максимовичу и сказала, что хочу поговорить. Чем раньше, тем лучше. Я чувствовала себя разбитой и загнанной в угол. Пусть Леонид Максимович сам разбирается. Никакой я не детектив. Пока это было игрой, было интересно, а сейчас… страшно. Как все легко начиналось! Мы пишем письма и ждем. Убийца выходит на нас, и мы его… хватаем!
Все получилось не так. Процесс вышел из-под контроля. Убита Лариса — она-то тут при чем? Метлицкая сбежала. Умер Галкин. А может, не умер, а тоже убит… Меня хотели убить, а я понятия не имею, кто убийца. То есть подозрения у меня есть, но… не знаю! Не хочу больше! Затея с письмами просто идиотская. И вообще…
Галка страшно обрадовалась, узнав о моем решении.
— Конечно, Катюха, давно пора! Я тебе сразу говорила! И следак твой мужик нормальный. Хочешь, пойдем вместе?
И мы отправились каяться к следователю Леониду Максимовичу.