Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов

Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри

Мы носим в своих существах множество камней – если хотите, можете назвать их энергетическими блоками; но эти блоки должны быть растворены, сдвинуты.

У баулов очень простые методы. Они говорят, что если вы танцуете, многие блоки исчезнут из вашего существа, потому что, когда человек танцует, когда он действительно входит в танец и становится движением, он становится текучим, почти жидким. Вы не замечали? Когда вы смотрите на кого-то, растворившегося в танце, разве вы не видите? – он больше не твердое тело. Он стал жидким, текучим. Твердости не стало, он стал текучим. В этой текучести блоки растворяются. Поэтому для баула его танец – его йога; и он может танцевать часами. Когда ночью в небе луна, баулы танцуют всю ночь, потому что для них луна символизирует

их Возлюбленного, Кришну. Они называют Кришну «луной». Когда в небе луна, они танцуют, и они танцуют как безумные. И этот танец – не представление. Он не предназначен ни для чьих глаз. Если кто-то наблюдает, это другое дело, но баул танцует для себя, для собственного удовольствия.

Кто-то спросил Тулсидаса, великого поэта: «Почему ты написал Рамаяну? Зачем?» А Тулсидас, который действительно посвятил этой работе всю жизнь, ответил: «Свантахсукхаи Тулси Рагхунатх гатха – я пропел историю Рамы для собственного удовольствия – свантахсукхаи – для моего собственного удовольствия, ради самого удовольствия». Это не представление; это не для кого-то другого.

Баулы танцуют свантахсукхаи – для собственного удовольствия.

Пение – другой их метод. Баулы выбрали очень эстетичные методы, не трудные, очень мягкие, женственные, даосские. Они поют – и полностью теряют себя в этом. Пение для них священно; пение для них молитва. И они поют о своем Возлюбленном, они поют о своем Мастере, о своем боге. Если вы теряетесь в пении, вы теряетесь в надабраме, в «беззвучном звуке». И их пение и танец – не ритуалы. Никаких ритуалов нет. Каждый баул индивидуален. Вы не найдете двух баулов, поющих одну и ту же песню одним и тем же образом. Вы не найдете двух баулов, танцующих один и тот же танец одним и тем же образом. Они не допускают никаких ритуалов.

Это нужно понять, потому что для баулов это – очень, очень важно. И я хотел бы, чтобы вы это помнили: если что-то становится ритуалом, отбросьте это; теперь это бесполезно – потому что ритуал означает повторение. Мусульмане каждый день совершают намаз определенным образом; это становится ритуалом. Христиане произносят молитву – снова и снова – одну и ту же молитву. Они так к ней привыкают, что делают это бессознательно. Они могут молиться и думать о чем-то еще одновременно. Молитва становится механической. Они могут повторять слова. Они знают слова, они повторяли их много раз. Это мертвый ритуал.

Баулы говорят: «Пусть твоя молитва возникает в каждый момент. Зачем носить с собой прошлое? Разве ты не можешь прямо говорить с богом? Какой смысл снова и снова повторять одно и то же? Сегодня отличается от вчера – молитва должна быть новой, новой, как утреннее солнце или утренняя роса. Скажи что-то, что возникло у тебя в сердце. Если ничего не возникает, поклонись в глубоком молчании, потому что Он знает. Он поймет твое молчание. Если тебе захочется танцевать – танцуй. Это молитва этого мгновения. Если тебе захочется петь – пой, но не повторяй чью-то чужую песню, потому что это не песня твоего сердца и это не тот путь, который приведет твое сердце к божественному. Пусть возникнет твоя собственная песня. Забудь о размере, ритме, грамматике. Бог вряд ли разбирается в грамматике, и его не беспокоит, какие ему говорят слова. Ему ближе сердце, ему важнее намерение. Он поймет».

И баулы поют песни, вдохновленные мгновением. Это спонтанно. Они просто расслабляются в мгновении: они могут позволить случиться танцу, они могут позволить случиться пению. Именно поэтому их считают сумасшедшими людьми – иногда они могут даже поссориться с богом!

Так и надо. Когда вы любите бога, то можете и поссориться с ним. Иногда баул может так разозлиться, что скажет: «Нет, сегодня я не буду тебе молиться. Что ты со мной сделал? Я очень сердит». Но это красиво, это молитва. Она будет услышана. Она достигнет самого ядра существования. Когда вы любите, вы иногда раздражаетесь.

Когда вы любите, иногда вы гневаетесь, иногда вы танцуете, иногда вы жалуетесь. Человек очень беспомощен, и баул живет в полной беспомощности. Именно поэтому он оставляет все, что у него есть, и становится нищим бродягой. Он отдает себя в руки бога. Он говорит: «Я тебе верю».

Недавно я читал молитву одного баула, и этот баул говорит: «Хорошо, если ты хочешь испытывать меня – испытывай. И если ты хочешь дать мне боль – дай. Я попытаюсь выдержать, сколько смогу. Хорошо». Но это не просто слова, они передают суть. И он не повторяет писания. Он создает свое собственное писание. А когда вы создаете свое собственное писание, лишь тогда вы живете им. Если оно заимствовано, вы не можете им жить. Заимствованная песня – не песня, заимствованный танец – не танец. Пусть все возникнет в вас. Не волнуйтесь о том, как это будет выглядеть, – потому что мы заботимся о внешнем виде, потому что мы слишком обеспокоены чужими мнениями. Баул ничего не делает напоказ; он прям и непосредствен. Он говорит с богом как маленький ребенок говорит с отцом или матерью, как влюбленный с возлюбленным, – это живое.

Сегодня песня такая:

Молоко львицыЛучше всего хранитьВ золотой чаше.Достойное поклонения процветаетВ достойном вместилище.

Баулы говорят: «Подготовь себя». Но когда они говорят о подготовке, они не имеют в виду, что надо быть против мира. Их подготовка – жизнеутверждающая. Когда они говорят: «Подготовь себя», они не подразумевают того, что подразумевают другие спиритуалисты. Другие спиритуалисты говорят: «Отбросьте удовольствие, отбросьте радость жизни, идите против жизни. Начните разрушать все привязанности, всю любовь, все празднование». Эти спиритуалисты кажутся невероятными мазохистами. Страдание для них становится огромной ценностью. Они специально создают для себя страдания.

Нет, баул любит жизнь. Когда он говорит о подготовке, он говорит: «Наслаждайтесь этим мгновением, чтобы вы были готовы к следующему мгновению. Сделайте это мгновение золотым. Пусть все ваши мгновения будут чередой золотых мгновений, и вы станете золотой чашей».

Молоко львицыЛучше всего хранитьВ золотой чаше.

Станьте золотой чашей, прежде чем пригласить бога излиться на вас. Наслаждайтесь, радуйтесь, празднуйте, чтобы вы стали способны к высшей радости. Празднуйте на этом берегу, чтобы вы могли научиться праздновать и на другом берегу, и чтобы вас могли позвать на тот берег. Позовут лишь тех, кто готов. Если вы печальны, мрачны, если вы мучаете себя, вы отстраняете от себя другой берег. Потому что другой берег принадлежит тем, кто умеет праздновать. Тот берег становится тем ближе, чем больше вы празднуете. Когда вы на самой вершине своего празднования, когда ваш танец достигает кульминации, в это же самое мгновение этот берег перестает быть этим берегом. Вы больше не в мире. Вы с богом.

Достойное поклонения процветаетВ достойном вместилище.

Нужно правильное вместилище. Если вы стремитесь стать вместилищем бога, если вы приглашаете его в гости и хотите радушно принять его, вам придется научиться путям рая. Вам нужно будет жить таким образом – здесь и сейчас, – чтобы сам этот момент становился раем. Лишь тогда вы можете пригласить бога. Многие люди приглашают его, даже не думая о том, способны ли они его принять.

Готовы ли вы принять его, если он придет? Готовы ли вы приветствовать его, если он придет? Готова ли ваша золотая чаша, чтобы принять его дары? Готово ли ваше сердце, открыто ли оно, чтобы принять его? Восприимчивы ли вы, чувствительны ли вы? Никто не задумывается об этом.