Ярина
Шрифт:
А дальше, я не совсем поняла, что произошло. Резкий прилив сил увеличил мощь потока пламени в несколько раз. Я смогла излучить свет такой мощности, что хватило на всех, даже на самых дальних атакующих нас бойцов.
Краем глаза я заметила, что отец дрожит. Он стал совсем уставшим и бледным. Он больше не вливал силу в Синий камень, а просто что-то ему шептал. Как хорошо, что он со мной. Боюсь, моих сил не хватило бы и на армию Стефана и на этот камень.
Я сама уже порядком устала. Черные змейки снова вытекали из тел солдат и собирались воедино. Зло ползло к нам, а я его с радостью встретила даром Перуна. Копье
– Нет! Папа! – вскрикнул Арс.
Отец прижимал руку к груди, из которой потекла алая кровь.
Между деревьев сбоку от нас стоял Стефан, а на берег к камню шло еще как минимум двадцать бойцов.
Яромил повалился на Синий камень. Арс перевернул его и, сидя на коленях, взял на руки. Отец был ранен. Этого не может быть! На Ярах надета кольчуга, она не может допустить такого.
– Ну вот и всё, тебе больше некуда бежать. – крикнул Стефан.
Кровь отца, попавшая на Синий камень, с шипением стекала по поверхности и исчезала.
– Не стрелять! – приказал Стефан бойцам.
Я слышала треск за спиной и огромный поток энергии, высвобождающийся из камня. Синь- камень, получив свет от Яромила и выпив его крови, наконец-то мог освободить своего невольника!
– Ярина! – крикнул Стефан. – Прекрати. Так будет лучше для всех. Давай всё обсудим.
Глупый Стефан думает, что сможет меня остановить разговорами? Пусть думает.
– Не прекращу!
Внутри камня запульсировала жизнь, и по его уже раскалённой поверхности побежали разряды молний. Валун вырастал из земли.
Это не осталось не замеченным.
– Стреляяять!
Я снова запустила огонь, но его хватило только на щит, закрывающий нас от пуль, напичканными черным порохом.
Камень раздувало, как огромный мыльный пузырь, одновременно растягивая и сжимая. С каждым биением пульса он становился всё больше и больше. Поверхность пузыря трескалась и рвалась. Из надрывов показался черный нос и мохнатая морда гигантского животного. Оно зубами выгрызало себе путь на волю. Огромные лапы с когтями разрывали каменную оболочку и выталкивали тело на свободу. Повалившись огромной тушей на землю, животное тяжело дышало. Это был бурый медведь, но больше обыкновенного лесного раза в четыре. Ему нужно было время, чтоб прийти в себя, как и всем Духам, которые только-только обретали тела.
Бойцы Стефана не прекращали стрелять, а мои силы уже были на исходе.
Медведь за моей спиной открыл глаза и поднял голову. Опираясь на передние лапы, он вгляделся в происходящее, и в карих медвежьих глазах заиграли молнии. Подняв тело внушительных размеров на четыре лапы, Святибор зарычал, оповещая мир о том, что он вернулся. Вот он какой хозяин лесов, как сказал деда Леша: батюшка- медведюшка - Святибор.
Оглушительный рёв, вырывающийся из его оскалившейся пасти, вогнал людей Стефана в ступор. Солдаты прекратили огонь, стояли и смотрели, как вкопанные, на медведя- великана. Он сделал шаг и Земля содрогнулась.
Бойцы, те, кто потрусливей бежали, а смельчаки возобновили по нему стрельбу.
Медведь встал вровень со мной. Его когти врастали в землю, от них прямо к солдатам Стефана побежала волна из земли и молний. Дойдя до бойцов, она подбросила людей в воздух метра на три. Те, кто неудачно
Святибор сверху вниз смотрел на меня человеческими глазами, а потом мотнул головой в сторону берега. Отец!
Подбежала и присела к Арсению, который придерживал тело папы. Я приготовилась влить в отца остатки своей силы, чтоб излечить его рану, но огонь заупрямился и скрылся. Отец открыл глаза и с улыбкой закрыл их навсегда. Из его груди, вместе с последним выдохом, вырвался белый легкий солнечный зайчик, тонкий и гибкий, как светящийся полупрозрачный лист бумаги. Он вспорхнул и полетел в небо. Я так хотела поймать его, но не смогла. Где же этот серп Мары, когда он так нужен?
– Папа! Папочка! Ты не можешь этого сделать. Нет! – мою грудь сдавило, я просто задыхалась от боли.
– Этого не может быть! Я только нашла тебя! Папа.
Я обняла его, так как давно хотела это сделать. Его кровь осталась на моих руках, как знак того, что это правда, и мне не снится кошмарный сон.
Арсений посмотрел на меня, мокрыми от слез глазами.
– Отец попросил передать тебе, что его время пришло. На небе не могут одновременно светить два солнца.
Позади меня зарычал медведь. Он мягко шёл на своих огромных лапах . Приблизился ко мне, и закусив капюшон моей куртки, потянул на себя, оттаскивая меня от отца. Протащив метра три, отпустил и вернулся к Арсению. Ткнул его носом в плечо и указал головой на меня. Арс аккуратно положил тело папы на землю, встал и подошёл ко мне. Медведь оказался между нами и отцом, он закрыл свои, полные грусти, глаза и заревел, сотрясая воздух на сотни метров. Мы отшатнулись и отошли еще дальше. Святибор же поднялся на задних лапах, резко опустился и с силой ударил передними лапами о землю. Земля поднялась, как морская волна, подхватив тело отца. Мягко, словно мать, укладывающая ребенка в колыбель, она опустила его на дно ямы, в которой раньше находился Синий камень, и накрыла своим холодным покрывалом.
Мы с Арсением стояли, обнявшись, не в силах сказать хоть что-нибудь.
По приказу Святибора к месту захоронения начали собираться осколки Синь- камня. Их притягивало туда, как магнитом, и в итоге груда мелких камней заняла своё прежнее место. Медведь кивком головы позвал меня подойти ближе. Он заревел, призывая силу. Из его острых когтей, в сторону каменного кургана побежали молнии. Мой огонь завыл в унисон с ревом медведя, вливаясь в ту бесконечную вселенную силы, что наполняла Святибора. Пламя, соединившись с силой духа Земли, плавило осколки камня, превращая их в единое целое. Сколько это длилось, не знаю, но когда мы остановились, восстановленный валун стал действительно синим.
– Прощай, отец.
Кто-то бежал по деревянному настилу от сувенирных рядов, но резко остановился, заметив возле нас гигантского медведя. Кто это был, не разобрала, в глазах было мутно от слёз.
Медведь- Святибор, исполнив долг перед отцом, не издавая больше ни звука, развернулся к нам хвостом и направился к озеру. Какое-то время он ступал по водной глади, не утопая в ней, как по обычной дороге, затем его окутали молнии и наконец, он просто растворился в воздухе, как утренний туман.