Ярл Авалона

Кисличкин Михаил

— Да уж…, — задумался ненадолго мужик и протянул мне руку. — Ну что же, будем знакомы, парень, меня Борисом зовут. Званцев Борис Макарович, водитель того самого долбанного бензовоза. Черт меня потянул ехать в объезд через Черниговку, глядишь если бы встал в пробке на Советской, то опоздал бы к раздаче. Ты прав, я заглох прямо за воротами завода, метров через тридцать. Все выключилось, приборная доска мертвая. Вылез из машины, хотел звонить начальнику, а телефон умер. И искры эти…

— Ага, по вашей цистерне огонечки плясали, — подтвердил я, пожав руку. — А потом был взрыв. И нас сюда перенесло, что–то вроде этого… Меня Александром зовут. Александр Спешин. Можно просто Саша.

— Тогда меня можно просто Макарыч, — кивнул мужик. Ростом чуть ниже меня,

коренастый, с хитро прищуренными глазами. — Вот что Саша, давай возьмем–ка себе в «сидоры» немного консервов и воды, пока не началось. И сигарет, если найдем. Скоро бабы с девками в себя придут, все это гражданское стадо наконец сообразит одеться и начнет слоняться по острову. Будут истерики и дележ продуктов, хрен знает что еще, сопли и слезы… лучше от всего этого на первых порах подальше держаться. Сдается мне, что пресной воды тут окромя как в бутылках нет, а солнышко уже начинает припекать. Еды тоже в обрез. А потом пойдем, посмотрим пристань с лодками. У маяка я уже был, он закрыт наглухо. И пара утопленников в гимнастерках рядом валяется… странные тут дела творятся, очень странные.

— Быстро вы в себя пришли, — не удержался я реплики. — И к маяку уже сбегали.

— Послужил бы ты с мое, тебя бы тоже жизнь быстро соображать научила.

— Внимание посеву номер восемнадцать! — раздался вдруг громовой голос с вершины маяка. — Прослушайте, пожалуйста, важное объявление.

— Чего? — напрягся Макарыч. — Ну–ка, интересно… кажется, Саша, у нас организаторы аттракциона появились. Ну что, же пора. Послушаем.

— Внимание зернам посева номер восемнадцать! — вновь проорал голос. — От лица Великой Треи, приветствую вас на промежуточной платформе перехода Р-141. Категорически не советую вам вступать между собой во взаимные конфликты, это не в ваших интересах. Не теряйте время зря, действуйте быстро и решительно. Продовольствия и воды на семьдесят два часа хватит вам всем, экономить или отбирать его друг у друга не нужно. Если вы не достигнете успеха по окончании этого срока, платформа уйдет под воду, чтобы подготовиться к принятию зерен посева номер девятнадцать. Советую вам как можно быстрее закончить организационные мероприятия. Оружейная откроется через четыре часа, оружие будет выдано всем добровольцам. Напротив вас находится остров для посева, в настоящий момент населенный агрессивной фауной. Ваша задача — взять этот остров себе, активировав кристалл в его центре. Выжившие бойцы получат награду. Оставшиеся на платформе зерна из не участвующих в десанте, смогут на него переселиться. Посев будет считаться завершенным. Если через семьдесят два часа кристалл не будет активирован, то посев будет считаться неудачным, а семенной материал — бракованным и подлежащим утилизации. Желаю удачи всем вам. Данное объявление будет повторено трижды, в течение двух часов.

Голос смолк, а мы с водителем бензовоза замерли на месте, переваривая услышанное. Так же, как и остальные «зерна», вылезшие к этому моменту из барака.

— Приехали мля, — только и сказал Макарыч, почесав себе затылок.

Глава 2. Стадии принятия.

Сигареты Макарыч нашел в углу навеса. Там же обнаружилась водка в нескольких картонных ящиках, а так же всякая мелочевка для продажи на кассе, вроде батареек, жвачки и чупа–чупсов. Цепкий взгляд водителя быстро нашел среди этого барахла упаковку пластиковых зажигалок, которая отправилась в мешок Макарыча следом за блоком сигарет.

— Куришь? — коротко спросил он меня, доставая из ящика второй блок «бонда».

— Не-а. Как–то с курением не срослось, — развел я руками. — Правда, после военной кафедры на месячных сборах начинал баловаться, но потом бросил.

— И не начинай больше, — вернул сигареты на место водитель. — Уже смысла нет. А я вот курю. Но с моей работой, блин, дымить то негде, то некогда, то нельзя. Так и маешься до самого конца смены, пока бензовоз в гараж не загонишь. Мне одного блока как раз хватит накуриться

всласть до самой смерти. На, возьми лучше вместо курева «березку», раздавишь ноль семь напоследок за наш упокой.

— По–вашему все так плохо? — автоматически взял я бутылку водки. Мысли в голове путались, дурацкое объявление окончательно выбило меня из колеи.

— А ты сам как полагаешь? — мрачно уставился на меня бывший водитель. — Ты, считаешь, тут с нами шуточки шутят? Трупов, наверное, еще не видел? Где, по–твоему, сейчас остальные семнадцать посевов?

— Трупы я видел, — покачал я головой. — Но впереди еще трое суток, рано заказывать по себе панихиду. И, даже если эти треяне не врут, мы можем доплыть до соседнего острова и активировать кристалл. До него километров шесть — семь, не больше. Кроме того, вся эта история еще может оказаться розыгрышем…

— Не может, — отрезал Макарыч. — Никакого розыгрыша. Пойдем, Саша, посмотрим лодки. Но вообще дело хреново, без шансов. Ты знаешь, я чуйкой чувствую — все сказанное правда. — Мужик вытащил из пачки первую сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

— А вы где служили? — спросил я, когда мы, погруженные каждый в свои мысли, дошли до лестницы к пристани. — Видно же, что вы бывший военный.

— В пушкарях, — не стал отпираться Макарыч. — До майора дослужился.

— Здорово!

— Ни хрена, — поморщился мужик. — Ничего хорошего. Майор в тридцать семь лет это ни хрена не здорово. Тем более что в итоге пришлось все бросать и идти в водятлы к армянам.

— И вы думаете, мы все обречены? — решил сменить я тему, видя, как нахмурился собеседник.

— Да.

— Почему?

— Потому что через три дня вся эта хреновина утонет, — негромко сказал Борис Макарович, выбросив бычок и сразу же закурив новую сигарету. — Конечно, вроде бы есть альтернатива: треяне предлагают захватить остров напротив, уничтожив там каких–то зверей и активировать что–то. И даже готовы дать оружие. Но кто воевать–то будет? Ты тут видишь, млять, охотников? Чингачгуков? Или хотя бы нормальных бойцов?

— Когда все голые, то все одинаковые. Кто его знает, что тут за народ.

— Я знаю. Полчаса прошло, а не все даже одеться успели, все еще сидят в бараке как овцы в загоне, ждут, хрен знает чего! Баб отметаем сразу, если на сотню женщин найдется пяток умеющих держать оружие и с крепкими нервами, то я сильно удивлюсь. Они в любом случае погоды не сделают… Среди мужиков, может быть, будет десятка полтора бывших военных или охотников. Но это все еще было бы поправимо. Если бы нам дали время на обучение и слаживание! Народ у нас не дурак, и не трус, даже если поначалу таким кажется. Времени нет, вот что самое плохое. Был бы здесь хоть один хорошо вооруженный и опытный взвод, мы бы любую агрессивную фауну прижали к ногтю на раз–два. Плевать какую — велоцерапторов или львов с бегемотами. А так… Ты сам стрелять–то умеешь?

— Умею. Был на сборах, довелось пострелять по мишеням. По окончании военной кафедры после ВУЗа. И на охоту ходил с отцом и дедом, — не стал скрывать я.

— Если на тебя понесется бешенная собака во всю прыть, попадешь? Скажем, увидишь кавказскую овчарку, глаза кровавые, морда в пене, летит прямо на тебя? Успеешь спокойно прицелиться и выстрелить из ружья или АК?

— Не знаю, — честно признался я. — Не был в таких ситуациях.

— Вот именно. И никто тут в них не был, за малым исключением. Так думаю. Народ растеряется, побросает оружие… съедят всех. Как первые семнадцать посевов. Я вообще–то уплыть хотел, пока остальные не очухались — думал взять воды, продуктов, лодку и адью… Но с такими раскладами, боюсь плыть особо некуда, кроме как на тот же остров к агрессивной фауне, растудыть ее в качель. — Макарыч запрыгнул в ближайшую лодку, осмотрел подвесной мотор, открыл бак с бензином и заглянул в него, потом постучал по пластику бака. — Агрегат неплохой. До острова довезет. А дальше, по ходу, шиш! Бензина налили в обрез, парусов на лодке нема…