Ярмо Господне
Шрифт:
Возможно, воспоследует простейшая телесная смерть. Гораздо хуже, если недостойный превращается в неодушевленный кусок живого мяса, неосознающего свое существование, реагирующего на внешнее воздействие менее, нежели животное или растение.
«Кто дерзает губить собственную бессмертную душу, тот ее спасает во имя вящей славы Господней…»
— …Ярмо Господне есть наш извечный тяжкий крест, рыцарь Филипп, — обреченно развел руками прецептор Павел, когда его подопечный поделился с наставником своими трудноразрешимыми сомнениями. — Я бы мог сказать
Отнюдь не всегда уничижение паче гордыни, ежели скромность и смирение продиктованы высокомерной кичливостью тех, кто сам себя унижает и оскорбляет из лакейской ревнивой зависти к вышестоящим по положению, рангу и чину. Ибо надменно отказывается достичь большего, возвыситься до уровня светских верхов.
Но к вам сие никоим образом и подобием не относится, благородный рыцарь Филипп. Вы вольны поступить, как вам заблагорассудится, и любое ваше решение окажется правильным и оправданным. Тем не менее я бы советовал вам погодить, повременить благорассудительно касаемо гексагонального ритуала.
Посему осмелюсь возложить на вас добавочную ношу в надежде, что она не станет последней индуктивной соломинкой, ломающей спину верблюду вашей дедукции. Мне хотелось бы напомнить вам, коллега, о вашем командном тандеме с дамой-неофитом Анастасией.
Существует эвентуальная опасность, как если бы в случае несчастья с вами, она внове не обратилась в недостаточного субалтерна. Либо горестнее того, Господи, помилуй и спаси, как бы ей не вздумалось необратимое предпринять… Дабы в отчаянии женском не возвращаться из асилума в бренный и тленный мир, безвозвратно оставленный вашей разумной душой…
Душевно поговорив с наставником, Филипп избрал то ли Настю, то ли какой иной опцион от частного к общему. Бог его знает, этого рыцаря-зелота. Или же нашему герою самому о том покамест не ведомо.
Как бы оно там ни обернулось, форсировать проведение гексагонального ритуала, поскорее становится адептом он не стал. Решил покуда повременить, погодить и не искать еще двоих недостающих поручителей-предстателей среди известных ему рыцарей-адептов, высоко ставящих его как рыцаря-зелота без страха и упрека.
Инквизитору и экзорцисту благочинного округа сего рыцарю Филиппу непозволительно подолгу оставаться в нерешительных сомнениях либо предаваться бесплодным рефлексиям. Решение им принято, и его следует исполнять наряду с другими планами и стратагемами, из которых беспрестанной его заботой является поиск пособника архонтов-апостатов в ближнем окружении орденского звена.
«Или же в его личном составе скрывается доселе нераспознанный ренегат».
Где-то вблизи, в пределах округа также находится набирающий силу геомансер, внушало предзнание рыцарю-инквизитору. Одним домом или уничтожением жилого квартала, предсказатель-разрушитель ни на йоту не удовлетворится.
На текущем этапе расследования наибольшие подозрения у инквизитора вызывает сквайр Константин. Только ли его нерасторопностью и неустойчивостью
Эйдетический контакт со сквайром не выявил что-либо необычное и предосудительное. В первом приближении злонамеренного умысла подставить под автоматную очередь Филиппа Ирнеева у Кастуся Полупанича не обнаружено.
«Вместе с тем намерения и помыслы возможно укрывать, и память разумного существа не подлежит прямому прочтению», — беспристрастно отметил инквизитор.
Наряду с тем существует возможность путем особого ритуала распознавания умов коренным образом в жестком ментальном захвате подавить волю допрашиваемого и добиться необходимого признания по всем пунктам предъявленного обвинения в утрате лояльности ордену. После идентичной процедуры в лучшем случае сквайр Константин Полупанич, к сожалению, лишится самоконтроля над его незначительными дарованиями. Не исключаются необратимое расстройство психики или же летальное обезвоживание организма в итоге пристрастного дознания.
«Прискорбно, ежели отрицательный результат никоим видом не продвинет дознание и предостережет предержащего ренегата, доселе уверенного в своечастной безопасности», — пришел к осторожному выводу инквизитор и предпочел накопить большее количество оперативной информации о подозреваемых.
«Должную роль сыграет удаление из округа дам-неофитов Марии и Анастасии… Рыцарь Патрик так или иначе почувствует их несоответствие орденским предустановлениям…»
Почему Вероника Триконич так упорно настаивала на штурме ночного клуба «Нирвана?» — задался другой версией бесстрастный инквизитор и определился с ближайшими целями и задачами:
«Необходимо негласно усилить орденское звено особливым рыцарем-дознавателем. Предлогом послужит подыскание неразвитого неофита для обучения, стажировки и транспозиции дополнительных дарований».
В первое же гласное посещение супруги Нэнси ее супруг мистер Фил Ирнив за воскресным обедом у мистера Суончера имел светское знакомство с его коллегой — итальянским психиатром доктором Микеле Гвельфи. Синьор Гвельфи оказался седеньким сухоньким подвижным старичком, чем-то напомнившим Филиппу прижизненные портреты успешного русского полководца Суворова и развязного французского литератора Вольтера, кому малограмотные материалисты до сих пор почему-то приписывают некое безбожие.
«Из века в век темное атеистическое просвещение, из рака ноги!»
Истово православный Филипп мирского богоборчества категорически не одобрял. Хотя и признавал, что если бы атеизма не было, его следовало выдумать. И ни в коем разе не запрещать, аналогично гомосексуализму, снимающему физиологический дискомфорт и социальную агрессию у тех индивидуумов, кто генетически и гормонально склонен к однополой любви.
«Атеисты подобны на гомосексуалистов. Не совсем извращенцы, они по природе такие, определенно от греха первородного… Прости им, Господи, идейную содомию их».