Ярость самурая. Том 2
Шрифт:
Я был рад самураю. Пусть он и привёз с собой ещё кого-то. Зато больше я не был один.
Вдвоём мы отвели лёгкого как пушинка человека в мою комнату и помогли лечь на мою кровать.
– Принеси воды! – приказал самурай, и я побежал на кухню за водой.
Уже набирая в стакан воды, подумал: самурай дух. И Джинома дух. А человек – человек. Из плоти и крови! Как Джинома мог везти его?
С другой стороны, я же мог летать на Боне?
Но Боню Такео облучал каким-то излучением, и он может переходить из духовного мира в физический
Но сильно раздумывать было некогда. Я набрал воды и поспешил в свою комнату.
Тем временем Акаи Акума снял с незнакомца плащ, и я увидел измождённого паренька с белыми давно не стриженными волосами.
Мне очень хотелось узнать, кто это и как его привезли, но я нутром чувствовал, что сейчас вопросов задавать не нужно. Придёт время и Акаи Акума сам всё расскажет, тем более, что он обещал.
И действительно, после того, как паренёк попил воды, Акаи Акума заботливо укрыл его одеялом, повернулся ко мне и сказал:
– Я вижу, они перешли в наступление.
– Ты про то, что похитили моих родных? – уточнил я.
– Да, – подтвердил самурай.
Мне хотелось вытрясти из самурая всё, что ему известно. Вместо этого я терпеливо ждал объяснений. И Акаи Акума не стал тянуть.
– Я обещал тебе всё рассказать, – начал он. – Эта история началась очень давно…
– Ещё в те далёкие времена, когда Амэ-но Тадзи одарил четырёх? – съязвил я.
Мне надоело выслушивать все эти бесконечные истории. Я должен был освободить своих близких. И чем быстрее, тем лучше.
Акаи Акума удивлённо посмотрел на меня и спокойно ответил:
– Не настолько давно…
– Уже лучше, – усмехнулся я, давая понять, что слушаю.
Хотя на самом деле мне хотелось его придушить – мне нужно было спасти родных, а он тут зубы заговаривает!
– Это произошло двадцать лет назад, – сказал самурай.
И вдруг я догадался, кого именно привёз самурай.
– Кашиноха… – прошептал я, садясь на стул около рабочего стола.
– Я не ошибся в тебе, – удовлетворённо произнёс Акаи Акума. – Это действительно Кашиноха.
И я понял, что теперь уже хочу услышать эту историю, тем более, что интуиция подсказывала: она имеет непосредственное отношение к исчезновению моих близких и поможет мне вернуть их.
– Рассказывай! – попросил я самурая.
– Двадцать лет назад божественный мудрец Таикен Са сделал предсказание. Он сказал, что равновесие между миром духов и миром людей будет нарушено. И тот, кто сделает это, превратит дубовый лист в меч и пронзит этим мечом первого врага.
– И все подумали, что это Кашиноха? – скорее констатировал, чем спросил я.
– Да, – подтвердил Акаи Акума. – Все подумали на Кашиноху. Я тоже подумал на него. Особенно, когда он начал учиться укрощать свою ярость, и у него стало получаться. Я не был его духом. Но захотел служить ему. Я хотел стать духом избранного, чтобы быть духом великого клана, – Самурай горько усмехнулся. –
– Гордыня самый тяжкий грех, – вспомнил я изречение из прошлого мира.
– Что? – переспросил самурай. Но потом подтвердил: – Тщеславие – величайшее зло. Оно разрушает незаметно, и человек ради тщеславия предаёт не только других людей, но и себя.
– И ты предал Кашиноху? – догадался я.
Самурай коротко кивнул. А потом продолжил:
– Я вызвался защищать Кашиноху. Он понадеялся на меня. И…
Акаи Акума замолчал.
Я не перебивал его, понимая, что, возможно, это первая исповедь в жизни самурая.
Наконец, Акаи Акума продолжил:
– Я собирался биться за Кашиноху, чтобы обрести величие, а не для того, чтобы защитить его любой ценой. И я унизил духа Кашинохи, чтобы он не мешал мне. Вот только он был связан с Кашинохой, и действительно готов был умереть за него. И так получилось, что в ответственной битве из-за меня его дух опоздал к началу сражения.
– Это был бой с Кирино Кайбитсу? – снова догадался я, вспомнив слова туманного ублюдка, адресованные Акаи Акума.
– Да, – подтвердил самурай. – Это был Кирино Кайбитсу. Он собирался убить Кашиноху. Но настоящий дух Кашинохи встал на пути убийцы. Он! Не я. Я струсил.
Самурай снова замолчал.
– Не кори себя, – сказал я самураю. – Богиня судьбы заплела ваши нити не случайно.
Акаи Акума покачал головой:
– Из-за меня Кашиноха провёл двадцать лет в страшной тюрьме. Из-за меня он лишился духа и теперь почти не может пользоваться даром.
– Но ведь дубовый листок… – начал было я.
– Кашиноха вложил в него всю свою силу, чтобы отомстить за свой погибший дух.
– Я мало что знаю про мир духов, – перебил я самурая. – Но если у человека есть силы мстить, то его дух не умер!
В глазах самурая промелькнула надежда. Но я не дал ему времени на осмысление. Останавливая вопросы, готовые обрушиться на меня лавиной, я сказал:
– Я не знаю, где его дух. Но точно знаю, что он есть и жив, можешь даже не сомневаться! Но меня сейчас больше интересует, не это! Меня интересует, где мои родные? И что я могу сделать, чтобы спасти их? Или ты считаешь, что история Кашинохи и исчезновение моих близких связаны между собой?
Когда я задавал последний вопрос, мой голос дрогнул.
Самурай кивнул в ответ.
– Но как? – спросил я. – Кашиноха же из другого клана!
– Из другого… – подтвердил самурай и повторил: – Из другого, да. Но дело не в клане. Дело в предсказании божественного мудреца Таикен Са.
– В том, что кто-то превратит дубовый лист в меч?
– Не кто-то. А тот, кто нарушит равновесие между мирами.
– Ну я превращал дубовый лист в меч, и что? – разозлился я. – У меня вообще способность превращать в меч всё, что я возьму в руки. Ты же сам дал мне эту способность!