Ярость суккуба

Мид Райчел

Потом мы с Сетом расстались, и мой мир рухнул. Опустошенная, я ненавидела себя. Сет дарил надежду, что в мире существует добро, но эти надежды растаяли, как дым, вместе с нашей любовью. Мрачный, циничный Данте показался мне более реальным, отражающим мой собственный внутренний мир. Мы снова стали встречаться — нас связывало мрачное отчаяние, в которое мы оба погрузились. Мои чувства к нему нельзя назвать любовью, но он мне нравился.

Я сразу налила нам по стаканчику «Грей Гуз». Обычно я добавляю в водку сок лайма, но сейчас мне не хотелось заморачиваться.

Мы устроились на диване, закурили, и я закончила рассказ о своих канадских злоключениях.

— Bay, — сказал он, дослушав до конца. — И все из-за того, что ты трахнула своего аналитика?

В отличие от Сета, который предпочитал не знать подробностей моей личной жизни, Данте относился к этому совершенно спокойно.

Я пожала плечами:

— Ну, хотя бы к вчерашней стычке вампирских группировок я точно не имею отношения. А остальное — да, признаюсь, это моя вина. Думаешь, все это как-то связано?

Он задумчиво покрутил в руках стакан.

— Если ты думаешь, что Седрик тут ни при чем, то, возможно, так оно и есть. Может быть, эта стычка вампиров просто совпадение. Но демонесса Портленда права — тебя втянули в какую-то игру.

Последние слова он почти прорычал — неужели беспокоится за меня?!

— Но в какую? — простонала я. — Ерунда началась сутки назад, а мне уже об этом все уши прожужжали. Кому и как удалось так быстро втянуть меня в крупную игру?

— Эта игра началась гораздо раньше. Дело не в тебе, ты просто попалась под руку.

Я откинулась на спинку дивана и мрачно посмотрела в потолок:

— И зачем я переспала с доктором Дэвисом?

— Как он в постели, кстати?

— А ты что, ревнуешь?

— Да нет, пытаюсь понять, что тебя возбуждает.

— Видимо, язвительность и сарказм, судя по тебе.

— Почему-то мне кажется, что дело не в этом. Погоди, ты хочешь сказать, что ты сейчас возбуждена?

Я продолжала смотреть в потолок, изучая трещины в побелке, которых раньше не замечала.

— Как ты думаешь, может быть, мне пора что-то менять?

— В смысле — положение тела?

— В смысле — место жительства.

— А что тебя не устраивает? Отличная квартира. По крайней мере, тебе не надо жить и работать в одном месте.

Данте жил прямо в своем магазине. Я наклонилась к нему и, улыбаясь, посмотрела в глаза:

— Я не против жить на работе. Не знаю. Просто пришло время что-то менять.

Он пристально посмотрел на меня, и в его серых глазах появилась задумчивость.

— Я помню. Ты рассказывала, как тебе вдруг начинает хотеться перемен, и ты меняешь внешность и переезжаешь в другую страну.

Я нежно погладила его по голове, убрав прядь понос со лба и заправив ее за ухо.

— Я живу здесь всего пятнадцать лет, уезжать еще рано.

— Ага, конечно. Сегодня тебе хочется переехать, а завтра ты возьмешь и исчезнешь. Откуда мне знать, может, ты там, в Ванкувере, подыскивала себе новую работу.

Я рассмеялась и допила остатки водки.

— Да нет, что ты. Хотя думаю, с Седриком работать гораздо проще, чем с Джеромом.

Ну или, по крайней мере, спокойнее.

— В Канаде-то?

— А что плохого в Канаде? Ванкувер, кстати, очень милый город. Только никому не говори, что я так сказала.

Данте поставил стакан и полез в карман рубашки.

— Может быть, небольшая взятка заставит тебя остаться здесь еще ненадолго. Или хотя бы приходить вовремя на свидания.

Я увидела, как у него в руках блеснуло что-то золотое, и он вручил мне часы. Они были очень изящные, с филигранным циферблатом, золотые звенья браслета сверкали на свету.

— Откуда ты их взял? — спросила я. — Украл у кого-то?

— Ничего себе. Я пытаюсь сделать ей приятное, а она задает такие вопросы! — съязвил он.

— Прости, — я почувствовала легкий укол совести, — какая черная неблагодарность с моей стороны! Но только не говори мне, что такие покупки вписываются в твой бюджет.

— Я же говорю, вчера был удачный вечер. А поскольку пригласить тебя куда-нибудь не представлялось возможным, я решил доказать тебе свою глубокую привязанность другим способом. Так что, может, все-таки скажешь спасибо или так и будешь надо мной издеваться?

— Спасибо.

Я надела часы и залюбовалась, как красиво они смотрятся на загорелой коже.

— Возможно, теперь мы будем чаще видеться — или ты хотя бы перестанешь опаздывать.

Я усмехнулась.

— Какая же это привязанность! По-моему, это холодный расчет.

— Скорее, и то и другое. Я хотел тебе купить какое-нибудь колье или кольцо, но потом решил, что это уж как-то слишком сентиментально. Единственное украшение, от которого меня не тошнит, — это часы.

— А говорят, в мире не осталось романтиков, — засмеялась я.

Он нежно прикоснулся к часам на моем запястье, слегка повернув их. Его рука скользнула вверх по моей и добралась до выреза блузки, осторожно проникая под тонкую ткань. Он медленно скользил пальцами по моей груди, лаская кожу вокруг уже успевшего затвердеть соска. Его рука рисовала круги на моей груди, круги все сужались и сужались, вдруг он так сильно сжал мой сосок, что я задохнулась от неожиданности.

— Ого, а ты времени зря не теряешь. Подарил подарок и теперь хочешь все и сразу?

Он не сводил с меня потемневших от желания глаз.

— Мне тебя не хватало, — сказал он. — Я все думал, ппривыкну к тому, какая ты сексуальная, но пока до этого далеко.

Совершенно неожиданно — а может быть, и нет — я почувствовала, как во мне просыпается желание. Мы давно не были вместе. Спать с незнакомыми мужчинами — совсем не то же самое, что спать с близкими людьми. Уверенной рукой он взял меня за волосы, не беспокоясь о том, может ли сделать мне больно. Доминирование и власть, возможность при желании причинить боль всегда возбуждали его, и я уже привыкла к этой игре. Он резко привлек меня к себе, я запрокинула голову назад, и он впился губами мне в шею. Его дыхание обожгло кожу, он рывком расстегнул на мне блузку. Пуговицы покатились по полу.