Ярость
Шрифт:
Энджи перевернула страницу и перешла к следующему рецепту. Если Майкл решил поиздеваться над единственным человеком, который был Энджи небезразличен, она отплатит ему той же монетой. Ничто так не сбивает с толку мужчину, как проблемы дома.
— Робин?
Энджи открыла следующую страницу. Свитера для мамы и дочки. Офигительно мило!
— Робин? Это ты?
Блин! Она подняла глаза. Перед ней стоял Джон Шелли. Рядом с ним топтался чернокожий парень, рука которого была замотана окровавленным бинтом.
— Записывайтесь,
— Я сейчас вернусь, — сказал Джон и повел черного парня к стойке.
Очевидно, обильное кровотечение дает право на обслуживание без очереди, потому что Тэнк тут же увел раненого.
Джон уставился на нее.
— Что ты здесь делаешь?
— Профилактическое обслуживание, — сказала она, показывая на нижнюю часть своего тела. — А что с этим парнем?
— Это Рей-Рей, — сказал Джон. А-а, тот самый парень, который хотел в долг! — Он порезал руку о кусок металла, торчавший из машины, и Арт попросил меня отвести его сюда.
— С ним все будет в порядке?
— Если Арт сам его не прикончит, — ответил Джон. Он, казалось, не знал, что еще сказать, и вдруг выпалил: — Классно выглядишь!
Она выглядела как шлюха, но комплимент есть комплимент.
— Думаю, тебе стоит держаться от меня подальше.
— Ох!
Лицо у Джона вытянулось, и на какой-то миг он напомнил ей Уилла — то, как он никогда не мог скрыть от нее свои эмоции, а порой не мог спрятать стыд и разочарование.
— Иди сюда, — сказала она, уводя Джона за руку в коридор. Они стояли прямо перед входной дверью, и Энджи видела курильщиков по другую ее сторону.
— У тебя все нормально? — спросила она.
Теперь он уже улыбался почти с надеждой.
— Да. Как ты?
— Нет, постой! — возразила она. — Когда мы виделись последний раз, у тебя были какие-то проблемы.
Он кивнул и уставился в пол. Ну почему она всегда заканчивает тем, что разговаривает с мужчинами, которые рассматривают свои туфли?
— Я рад тебя видеть, — сказал он. — Помню, я сказал тебе, что буду держаться подальше, но мне на самом деле очень приятно тебя видеть.
— Ты меня почти не знаешь.
Он снова улыбнулся. Боже, какая у него славная улыбка!
— Я знаю про Стиви.
Он умеет врать, подумала она. Первый из очень многих, если она не ошибается.
— Ты правда хорошо выглядишь.
— Ты уже говорил.
Джон рассмеялся.
— Я пытаюсь придумать, что бы еще сказать.
Он снова засмеялся, уже не так смущенно, как будто действительно получал удовольствие от ее компании. Он снова посмотрел на свои туфли, и тут она заметила, что у него самые красивые ресницы, какие она когда-либо видела у мужчин. Такие мягкие, нежного коричневого цвета. Джон был высоким парнем, почти таким же, как Уилл, но у него была более широкая грудь и намного больше уверенности в себе. Несмотря на холодную погоду, лицо его было загорелым, а в волосах
— Ты тоже хорошо выглядишь, — сказала она.
Он улыбнулся, и у нее снова возникло ощущение, что он больше ничего и не хочет, кроме как стоять вот так и болтать с ней весь день.
Что бы ему такого соврать? Еще совсем недавно она просто затащила бы его в какую-нибудь кладовку или туалет и соблазнила, а потом ненавидела бы за то, что он трахнул ее. Еще совсем недавно она бы испортила жизнь и ему.
— За что ты сидел? — спросила она.
Улыбка исчезла с его лица, плечи поникли.
Энджи уже прочла лист его досрочного освобождения, но там был указан лишь приговор и ничего не говорилось о подробностях самого преступления.
— Расскажи мне, что ты натворил.
— Тебе не нужно этого знать.
— Прошлой ночью у меня был торговец алюминиевой облицовкой, который хотел, чтобы я сосала ему пальцы на ногах и называла его «папочка», — сказала она. — Ты считаешь, что можешь рассказать что-то такое, что меня шокирует?
— Я совершил несколько ошибок.
— Мы все совершали ошибки.
Он покачал головой.
— Не хочу об этом говорить.
— Ты сидел долго, — заметила она. — Ты убил кого-то?
Он нервно облизал губы. Он был сейчас так похож на Уилла, что их можно было бы принять за братьев. Черт, может, они и были братьями, если учесть, что мать Уилла была потаскухой.
— Я должен вернуться вместе с Реем-Реем, проследить, чтобы он снова не попал в беду, — сказал Джон.
Энджи посмотрела через стеклянную дверь на улицу. В толпе курящих стояла Джина Ормевуд, и ее голубая медицинская униформа являла грубый контраст с сигаретой, торчавшей изо рта.
— Было очень приятно повидать тебя, — сказал Джон.
— Береги себя.
Он развернулся, чтобы уйти, но потом остановился.
— Когда это закончится… — сказал он, вытягивая руки вперед, словно между ними была какая-то материальная преграда. — Когда закончится все, что сейчас происходит, — довольно бестолково уточнил он, — может, мы пойдем пообедать или еще куда-нибудь? Сходим в кино?
— Джон, — начала она, — ты действительно думаешь, что это может произойти?
Он покачал головой, но все же сказал:
— Но я все равно буду надеяться, Робин. Это будет поддерживать меня, чтобы я продолжал идти вперед. Я буду думать о том, как пойду с тобой в кино, как куплю тебе попкорн, как во время страшных эпизодов, возможно, буду держать тебя за руку.
— Будет дешевле, если ты просто дашь мне денег, и я подержу тебя где угодно, чтобы тебе не было страшно.
Он взял ее за руку. Она окаменела, когда он поднес ее ладонь к губам и нежно поцеловал.
— Подумай, какой фильм ты хотела бы посмотреть, — сказал он. — Что-нибудь по-настоящему страшное.