Ярость
Шрифт:
– Ее течением понесло, – сквозь стучащие от страха зубы произнесла она.
Что происходило дальше, я не помнил, да и не понимал, если честно. Сработало что-то внутри. Будто переключатель щелкнул, и я уже грёб руками к коряге. Добрался быстро. Не знаю точно, сколько секунд мне потребовалось, но уже через мгновение, как я оказался там, увидел темные волосы на поверхности воды. Сама Есения уже ушла под воду.
Нырнул следом. Доплыл до нее. Схватил за руку, потащил наверх. Она уже не сопротивлялась.
Мне
Но адреналина было намного больше.
Как добирался до берега я вообще не помнил. Лишь знал, что должен доплыть и вытащить Есению, чего бы мне это ни стоило.
– Костян! Костян! Что случилось? – орал Марк, бежавший к нам. Рядом ревели девчонки.
А я, склонившись над Сеней, которая лежала на песке, пытался сделать все, что было в моих силах, лишь бы спасти эту девчонку. Моя головная боль!
Ну же, очнись.
Открой глаза.
Кашляй.
Выплюнь эту чертову воду.
– Давай же! – рычал я, вновь наклоняясь над девчонкой.
В школе нас учили оказывать первую помощь, вот только я никогда и не думал, что однажды мне понадобятся эти знания.
Есения закашлялась.
У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди.
Повернув голову набок, она отплевалась речной водой. По ее бледным губам текла тонкая струйка. Ее кожа была бела, глаза напуганы, а волосы, перепачканные в песке, липли к впалым щекам.
А еще она была худенькой, но уже округлившейся в нужных местах. И моя ладонь лежала как раз на ее груди.
И как только Есения очухалась, она отпихнула мою руку и немедленно поднялась.
– Эй, полегче, – сказал я, а внутри всё танцевало. Я спас эту девчонку! Не такой уж я и бесполезный, как часто говорит мать.
– От тебя воняет, – выдала Есения, прикусив губу.
Я удивленно уставился на нее. И это такая благодарность, да?
– Вообще-то, я тебя спас.
– От тебя несет перегаром, – тут же фыркнула она и отвернулась.
Медленно поднявшись на ноги, словно оглушенный ее словами, попятился назад. Над Есенией уже склонились ее подружки, даже Натка перестала заливаться крокодиловыми слезами.
– Эй, че у вас тут произошло? – Марк положил на мое плечо ладонь.
Я был весь мокрый и холодный. Адреналин медленно покидал тело, и меня начало трясти.
– Где ты был?!
– Отлить ходил, – ответил Марк, на которого я сорвался. – Так чё случилось-то?
– Собирай этих и пошли домой, – грозно рыкнул, с яростью глядя на девчонку, которая едва не утонула. Могла бы спасибо сказать.
Тощая дура.
– Эй, тише! Ладно? – сказал Марк, но я уже не слушал его. Схватил свои кеды, брошенные на песке, и, не обуваясь, потащился в сторону дома.
К черту Наташку и ее дебильных подруг.
Чтоб я еще раз помог этой Есении… Да ни за что на свете!
– Простите, – словно
Я вздрогнул и открыл глаза. Передо мной, чуть склонившись, стояла стюардесса. Ее милая улыбка и очаровательные ямочки на щеках привлекли мое внимание сразу же, как я только оказался на борту международного рейса.
– Да?
– Мы почти прилетели. Не могли бы вы пристегнуться?
– О да, – кивнул я, продолжая сонно моргать. Неужели так быстро добрались или это я проспал почти весь перелет?
– Благодарю, – стюардесса мило улыбнулась и отправилась дальше, а я взглянул на ее круглые бедра в сини-белой форме и зевнул.
Нечасто мне снятся такие сны.
Выполнив указания стюардессы, вновь прикрыл глаза. Еще немного, и я окажусь в стенах родного дома. Там, где не был восемь лет.
Как же быстро летит время…
Глава 2
– Ааа! Ты приехал! – вопила Наташка, перепрыгивая через ступеньки, пока на всем ходу не снесла меня.
Едва успел поставить чемодан на пол, как сестра тут же повисла на моих плечах. Мелкая такая, но бойкая и прыгучая, как кузнечик.
– Полегче! – Приобнял сестру, пока та цеплялась за плечи и болтала ногами в воздухе. Метр с кепкой – как я ее дразнил в детстве, так и не выросла. Все те же полтора метра с хвостиком, что Наташка всегда умела компенсировать задорным характером и шумными появлениями. Вот и ее радостные крики (надеюсь, что это радость) переполошили весь дом. И уже через пару минут в холле собрались все родственники.
– Дай я тебя зацелую, – вопила Наташка, а я с трудом отбивался от ее телячьих нежностей.
– Не вздумай меня обслюнявить.
– Ты такой вредный, – ворча, она наконец-то отцепила от меня свои ручонки-клещи. Задрав голову, сестра прищурилась. – И такой бородатый. Тебя, что ли, в тюрьме держали?
В ответ я лишь покачал головой.
Все такая же бесцеремонная.
– Ох, Костя! – а это уже голос мамы, полный слез.
Похоже, живым я не выберусь.
– Привет, мам.
Невысокая, полноватая женщина, которую я не видел почти восемь лет, тут же обвила меня крепкими руками и прижала со всей силы к себе. Я ж воздухом поперхнулся.
– Ма, полегче.
– Цыц, балбес, – шикнула на меня Наташка, сложив руки на груди.
Не стал спорить. Мама обнимала меня крепко и долго, и все это время я стоял смирненько и не спорил, не пытался вырваться, хотя, признаться честно, теперь понятно в кого пошла сестренка.
Я вот весь был отцовской копией, о чем мне не единожды говорили все, кто нас видел. Особенно часто любила об этом повторять баба Нюра, которой не стало в прошлом году. К сожалению, я не смог приехать на похороны, о чем все еще жалею.