Ящер [= Холодная кровь] [СИ]
Шрифт:
— Не знаю, — девушка пожала плечами. — Может есть, а может нету. Я же не дочь генерала, чтобы знать такие штуки.
— А я думал, ты из каких-нибудь спецвойск. Как ты вообще в тюрьме оказалась?
— За убийство.
— Почему меня это не удивляет? — мои губы вяло выгнулись, изобразив улыбку. После такого напряга за последние сутки, да ещё приправленного плотным обедом, даже улыбка становилась тяжёлым физическим упражнением.
— Да нет, ты не то совсем думаешь. Я убила бандитов, которые хотели… ограбить меня. Таких подонков на Рубежке полно.
— У-у,
— Лет пятнадцать.
Я невольно рассмеялся. Как говорится — нет худа без добра.
— Чего ты? — не поняла она.
— Если бы мы не напали на колонну, то ты следующие пятнадцать лет по лесу не погуляла бы.
Она поморщила лоб и, сообразив, улыбнулась. Её глаза выгнулись двумя дужками, отчего лицо стало по-настоящему добрым и лучистым.
— А ведь и правда, — она хихикнула. — А я что-то в последнее время на одном негативе сосредоточилась, даже не думала с этой стороны. Пятнадцать лет в тюрьме… — она покрутила головой. — Нет уж, лучше то, что произошло. Мне и пары дней в местной кутузке хватило, чтобы начать ценить свободу. Хотя… Называть такое прогулкой — это издевательство. Я ног не чувствую. Представляю, как они завтра будут болеть.
— Ну ты хотя бы часть пути на моём горбу прокатилась… Так что насчёт завтра? Расходимся в разные стороны, или…
Я почувствовал, как слова застряли в горле и внутри всё сжалось. Сказать честно, расставаться вот так просто не хотелось. Нет, ни о чём таком я даже не думал, всё же я в теле огромной ящерицы, но вот простое человеческое тепло… (странно звучит, когда ты хладнокровный).
В общем, поскитаться несколько дней вместе я был бы не против. Тем более что пока совсем не определился что делать дальше и эта неопределённость начинала давить и пугать.
— Пока не знаю, — девушка сказала это с лёгким огорчением, словно и сама не хотела расставаться. Однако, эти мысли я тут же откинул. Хватит. Есть у меня такая дурацкая черта — приписываю свои фантазии другим людям, особенно девушкам. Посмотрела как-то особенно, улыбнулась, движение какое-то странное… А потом оказывается, что я себе просто накрутил.
Да и представь, как ты сейчас выглядишь? Ящерица голимая! И с чего ей на тебя западать?
А вот я это самое сейчас и делал. Западал.
Существует у меня такая теория, что если любые мужчина и женщина будут долгое время проводить вместе, то рано или поздно они влюбятся друг в друга. Особенно, если у них есть взаимная симпатия. Красивые глаза так близко, улыбки, приятный голос… Так даже не на стопроцентную красавицу западёшь, ведь при таком общении человек вольно или невольно становится тебе роднее…
— Ты, наверное, в Кровлик вернёшься? — спросил я, отвлекая себя от глупых мыслей, да и просто переводя разговор на другую тему.
— А что мне там теперь делать? Мой дом разрушен, родные погибли.
— Знаешь, я бы в любом случае не стал туда возвращаться. Лучше уходи вглубь своей страны, или что там у вас. И чем дальше отсюда, тем лучше. Но больших городов тоже лучше сторониться. Они
— А ты не знаешь, почему они назвали эти ракеты "Тор"? — спросила девушка, но вдруг махнула рукой и улыбнулась. — Ах, да. Всё забываю, что ты с другой планеты.
Мне почему-то её улыбка показалась слишком уж искусственной, и внутри снова, как на дрожжах, стало взрастать подозрение. А не пудрит ли она мне мозги?
Пару раз глубоко вздохнув, я стряхнул с себя сонное состояние.
— Ты чего? — испуганно спросила она.
— Просто вздыхаю. Холодновато, — соврал я.
— А ты ночью не вырубился из-за своего камуфляжа? — спросила она, кивком указав на рукав термоброна, и подозрения усилились. Только сейчас я заметил, что последние несколько минут она избегает встречаться взглядами.
— Не из-за него, а благодаря ему, — с глупой улыбкой поправил я. — Это термоброн. Кстати, секретная разработка, но вроде скоро поступит на вооружение. И когда поступит, вам, теплокровам, придётся несладко. Видишь же, я в нём уже больше суток, а он и не думает разряжаться.
— Пока ещё меньше суток, — теперь она поправила меня и я пожал плечами.
— А какая разница? Что-то мне подсказывает, что он без проблем ещё суток двое-трое проработает, если не дольше.
Разговор у нас что-то не клеился, мы вновь замолчали. Поразглядывав какое-то время винтарь, я сходил отлить и завёл разговор о дежурстве.
— Я могу первой, — тут же взбодрилась моя спутница. — Ты всё равно больше устал. Ну и термоброн свой отключишь, вдруг он автоматически как-то сам подзарядится?
Чёрт, так и до паранойи недалеко. Подозрения обвили меня, как вьюнок ствол дерева. Ну да, сейчас. Без термоброна я буду, как свиная отбивная, неподвижный кусок мяса. Хочешь на кусочки разрезай, хочешь так прибей.
— Давай жребий бросим, — предложил я, однозначно решив, что спать лягу в своём генерирующем тепло "пеньюаре".
Две веточки — одна длинная, другая короткая, решили исход дела в её пользу. Первым спать мне. Сказать честно — я попал в тупик. На самом деле у меня уже мелькнула мысль — если она ложится первой, то я не бужу её в назначенный час, а перед рассветом потихоньку сваливаю. Правда, не знаю, смогу ли я продержаться всю ночь и не вырубиться сам? Но как бы там ни было, мозг рассматривал как единственно правильный вариант лишь этот.
И что оставалось? Только поддерживать разговор до того момента, пока она не уснёт.
— Давай доедим? — я потянулся к двум оставшимся шампурам, которые уже успели остыть, лёжа на, тянущей с земли прохладу, коре. Одну, ту что потяжелее, протянул ей, вторую решил оставить себе.
— В меня больше не влезет, — она так искренне и тяжело вздохнула, что тут я поспешил ей поверить. У меня самого пузо было набито почти до упора, всё-таки ящерицу она пристрелила большую, а я от жадности решил пожарить всё то мясо, что нарезал с двух окороков. Не знаю уж, можно ли называть так задние ящериные ноги, но без кожи выглядели они именно как свиные окорока.