Ящик Пандоры
Шрифт:
Он никогда после не мог с достоверностью сказать, когда сработала дедукция: то ли рассказ Грязнова о найденных им в квартире Капитонова очках в кожаном футляре с золотой завитушкой отложился на задворках памяти, и поэтому он вспомнил об истории с Генкиными очками, то ли в связи с воспоминаниями о Генке перекинулся мостик к рассказу Грязнова. Как бы там ни было, Турецкий сейчас уже твердо знал, что там, в квартире Капитонова, где был убит Биляш, побывал также и Бабаянц. Он еще не знал, не понимал, каким образом Гена попал в эту квартиру-ловушку, где бандиты проводили свое первое «дознание», но то, что он там был, у него не вызывало сомнений. А это означало, что их обоих — и Бабаянца, и Биляша привезли в «клуб», где изверги этого Ленчика, или как его там, пытали Гену,
Утреннее движение еще не началось, и он пронесся до усадьбы, раза в два превышая лимит скорости» Он ожидал увидеть ту же картину, которую он оставил в смятении и горе несколько часов назад. Однако на территории не было видно ни одной милицейской машины. Может, он не туда приехал? Ведь не могли же так быстро закончить осмотр места происшествия! Он вылез из машины, медленно подошел к воротам. Кругом стояла мертвая тишина. Заскрипели под рукой старые двери, он перешагнул через нижнюю планку ворот и... раздалась автоматная очередь. Турецкий отпрянул в сторону от взлетевших почти из-под ног комьев земли и заорал:
— Красниковский! Артур! Вы что там, осатанели?! Это я, Турецкий, следователь из городской!
В ответ снова раздалась автоматная очередь. Турецкий рванул из ворот, выругался. Но делать было нечего: вероятно, областной важняк схалтурил, или Красниковский дал команду приостановить осмотр и оставил какого-то кретина для охраны. Он развернул машину и решил искать близлежащую почту — звонить на Петровку. В стороне от дороги виднелся какой-то поселок, Турецкий съехал на узкую извилистую тропу и услышал за собой шум мотора, обернулся — его нагоняла милицейская «волга». Он прибавил газу, но в зеркало заднего обзора сквозь клубы пыли увидел, что милицейская машина остановилась и из нее выпрыгнул Грязнов, размахивая руками и что-то крича. Вслед за ним выскочил незнакомый молодой парень в джинсах.
— Куда тебя понесло?! — орал Грязнов.
— На почту,— пробормотал Турецкий,— там кто-то стреляет.
— На почте?!
— В усадьбе, Слава. Я вернулся... Я подумал... В общем, там где-то должен быть спрятан Бил, то есть его труп... А там кто-то с автоматом...
Грязнов и парень переглянулись,
— Слава, эти очки — Бабаянца.
— Что за очки?
— Из квартиры Капитонова.
— Откуда знаешь? Ну, это неважно. Значит, эти сволочи кладбище там устроили...Я что-то в этом роде и предполагал. Все та же веселая компания. Ну и дурак этот Красниковский, хоть и подполковник. Ты, Вася, не слушай. Артурчик совсем барином заделался, свернул осмотр, разогнал всех домой. Они, видите ли, утомились. Он там оставил наряд для охраны.
— Почему же они в своих стреляют, Вячеслав Иванович? — спросил Вася.
— А вот мы сейчас поедем и проверим, что за чертовщина. Я, Сашок, решил самолично своих людишек собрать и как следует там все осмотреть.— Только сейчас Турецкий заметил, что в милицейской машине сидели еще двое.— Для чего и ездил тоже на почту, и находится она совсем не там, где ты ее ищешь. Получил от Шуры «добро» вместе с парой матюков за то, что разбудил... У тебя- оружие есть?.. Нету. Ну, у нас есть кое-что про запас. Я свою машину оставил у почты, а вот Вася, Василий Алексеевич Монахов то есть, мой новый помощник, специалист по компьютерам, между прочим, прикатил с ребятками на служебной. Так что бросай свою «ладу» и давай к нам пятым, потеснимся как-нибудь... Ты говоришь, там из автомата кто-то палит? Давайте разработаем план, как нам этого снайпера снять...
* * *
15 августа, четверг
Сборы были недолгими: Ника запихнула Кешкины вещи и игрушки в большой целлофановый мешок, разъединила провода, соединяющие компьютер с принтером, и осторожно
Вдалеке, где кончалась городская улица и начинался редкий лесок, она увидела высокую фигуру Анны и малюсенькую — подпрыгивающего рядом с ней Кешки Через час пятнадцать минут за ней должен приехать высокопартийный лимузин: Виктору Степановичу Шахову пришла в голову мысль прочитать предстоящую речь перед американскими пищевиками по-английски самому.
* * *
Захару Тимофеевичу Мартынчику наконец-то привелось посетить Москву. Не то чтобы ему очень уж хотелось посмотреть на столицу, его вполне устраивала жизнь в маленьком приморском городке, да и сам городок он любил и считал его лучшим местом на земле, хотя других мест он видел вовсе не так уж и много: всю свою жизнь проплавал капитаном на суденышке каботажного флота, а точнее — малокаботажного, то есть курсировал сначала на паруснике, а потом на катерочке от одной пристани до другой по Азовскому морю. Иногда, правда, доводилось выходить в Черное, один раз даже попал в Одессу. И вот теперь капитан Мартынчик вышел на пенсию. Недавно похоронил жену. Приехали из Москвы на похороны дети с внуками, и оказалось — после их отъезда,— что старому капитану невмоготу жить без внучат.
Провожал он их утром в школу и потом шел гулять. Жили его дети на окраине Москвы, осматривать там особо было нечего, разве вот лесок с прудиком в километре ходьбы были хороши. Вот и сейчас шел он неспеша по лесочку, шел, шел, да и чуток заблудился. А тут еще приспичило ему зайти в кустики по большой нужде, видно продукт ему утром попался не совсем свежий. И только он удобно так пристроился в безлюдном месте, как на тропинке появилась молодая дама с мальчонкой. Ну, еще не беда бы старик или старушка какие, а тут такая красавица, ну прямо как на старой литографии в его каюте: волосы иссиня-черные, губы яркие, бюст что надо, сама высокая и стройная. А главное — платье на ней было точь-в-точь как на его картине с морским пейзажем: белый матросский воротник с синим галстуком, белая юбка. Не хватало только корабля и разгулявшейся стихии. Капитан каботажного плавания скомандовал себе «Бом-брамсель долой!» и пригнулся за кустами, наблюдая, как удалялась «морячка», таща своего малыша за руку.
Взволнованный маленьким приключением, капитан на пенсии Мартынчик кое-как закончил свои дела и пошел куда глаза глядели, а именно к маленькому прудику с утками, совсем ему незнакомому, где на берегу на скамейке сидела другая дама, постарше, чем та, первая, и как установил дальнозоркий капитан, совсем не такая красивая. Сидела она странно, склонив голову набок, и как будто спала, а в руках держала толстую книжку в яркой обложке. Мартынчик приблизился к скамейке и хотел было примоститься рядом в надежде завязать разговор невзначай, как заметил, что юбка у дамы задралась от ветра, похоже, и из-под нее виднеется исподнее, то есть голубые кружева комбинации. Капитан даже обрадовался такой неприятной для дамы ситуации — можно было завязать разговор «невзначай» сразу.
— Мадам,— начал он приосанившись,— у вас справа по борту непорядок туалета.
Но дама никак не среагировала на его любезное замечание, крепко, видно, задремала. Однако Захару Тимофеевичу необходимо было завязать знакомство, потому что он совершенно не знал, как ему выбраться к дому. Он обошел скамейку сзади и тронул даму за плечо:
— Разрешите бросить якорь рядом с вами, мадам.Дама качнулась вперед, с колен ее в траву скатился яркий мячик, книга захлопнулась, и Мартынчик увидел название: «Винни-Пух и все-все-все». Он не успел удивиться, как голова у дамы склонилась в другую сторону, и капитан застыл от ужаса: шею ее неререзала кровавая борозда..