Ящик Пандоры

Гагарин Станислав Семенович

Так Владимир поступал всегда, когда собирался навестить на кладбище Алису.

«Где он сейчас, Валентин Васильевич? — подумал Ткаченко о капитане. — На каком меридиане и какой параллели находится сейчас его лайнер?»

Он знал, что капитан Устинов получил после того рейса назначение на теплоход «Федор Шаляпин»,

который зафрахтовала на полгода австралийская фирма «Чартер превел компани лайнз», организующая из Сиднея круизы по Юго-Восточной Азии и островам Южных морей: Сингапур, Гонконг, Манила, Фиджи, Таити… Такие далекие и экзотические земли.

Увидеться им не довелось. Когда Валентин Васильевич улетел из Одессы в Мельбурн, Владимир Ткаченко был отозван в Москву, где его прикрепили к следствию по делу Рауля и Биг Джона.

Теперь он вернулся домой…

Прикинув, что времени у него осталось немного, Владимир взял такси и поехал на кладбище.

В городе мертвых было пустынно.

Замедлив шаги, он свернул в аллею, которая вела к могиле Алисы, осторожно подошел к невысокой пирамидке с красной звездой на вершине и временной плите с именем Алисы. Там значились цифры «1956–1986» и слова: «Погибла за Родину».

Владимир положил букеты на плиту, молча постоял, опустив голову.

На память пришли любимые стихи Алисы. Она знала Гийома Аполлинера едва ли не наизусть, и в той, их счастливой студенческой жизни, нередко вдохновенно читала эти строки, которые и Владимир запомнил тогда на всю жизнь:

«И пешком ты уходишь домой, чтоб среди своих идолов спать. Из Гвинеи они, с островов Океании. Ты их увидишь опять. Каждый идол — Христос, только веры другой и другого обличья; Боги смутной надежды, они не

достигли величья. Прощай же! Прощай! Солнце с перерезанным горлом».

«Надо идти, — сказал он себе, — надо идти работать… Чтобы никто и никогда не посмел солнцу перерезать горло».

Подполковник Ткаченко вышел из кладбищенских ворот и пошел направо, намереваясь обогнуть ограду и по длинной лестнице спуститься к урезу моря.

Оказавшись у воды, Владимир направился вдоль пляжа в сторону порта, выше которого располагалось управление.

На пляже уже расположились курортники, народу было вдоволь, хотя и не так тесно: наступил сентябрь, детей у моря не было видно.

Владимир был уже у самого пирса, далеко протянувшегося от берега, когда увидел молодую художницу с мольбертом. Она стояла к нему спиной, и Ткаченко не видел, что стало целью ее внимания. Владимир не видел изображаемого на холсте.

Быстро загудело в порту. От пассажирского причала отошел теплоход, не разворачиваясь, медленно двинулся к выходу в море.

Владимир узнал «Калининград».

Он сделал несколько медленных шагов, уже совсем близко подошел к художнице.

Его шаги заставили ее оглянуться. Она увидела смущенного Владимира, улыбнулась ему и вернулась к работе.

Теплоход «Калининград» поравнялся с Воронцовским маяком на оконечности пирса. Еще немного — и весь его корпус выдвинулся в море.

Подполковник Ткаченко увидел, как девушка у мольберта, пристально смотревшая на белоснежный лайнер, подняла руку с кистью и нанесла на холст несколько быстрых и закрепляющих мгновение мазков.

Написано на Власихе