Ящик Пандоры
Шрифт:
Даже в тягости Ваэла двигалась с изящной легкостью. Она вернулась в свою естественную среду – на Пандору. Планета изменила и Ваэлу. Может, поэтому Керро совокупился с ней?
Хали попыталась подавить ревнивую обиду.
«Я – медтехник. Я наталь! Я нужна нерожденному ребенку! Как же мне не хватает радости…»
О том, что может случиться вскоре на равнине у периметра, она старалась не думать. Томас предупредил ее, чего следует ожидать… хотя откуда он мог узнать о битвах? В те минуты ее захлестнул гнев.
– Те,
Хали швырнула ему в лицо этот вопрос, когда оба спускались со скал, придерживаясь за щупальца дирижабликов. Алые пальцы солнечных лучей уже цеплялись за серую кромку горизонта. Это была словно сцена из кошмара: гул собравшегося войска, приглушенный пересвист дирижабликов. Огромные оранжевые мешки спускали на равнину оборудование, часть бойцов, помогали оставшимся лезть по камням.
Сотни человек и тонны всякого барахла.
Хали пришлось повторить вопрос, прежде чем Томас ответил:
– Мы должны захватить Редут. Иначе Корабль уничтожит нас.
– Тогда мы не лучше их.
– Но мы выживем.
– И кем станем? Сказал ли Корабль об этом?
– Корабль говорит: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец». [16]
– Это не Корабль! Это христианская «Книга мертвых»!
– Но Корабль цитирует ее.
Томас обернулся к ней, и в глазах его Хали увидела боль.
16
Матф. 24, 6.
Христианская «Книга мертвых».
По просьбе Хали Корабль показывал ей отрывки из «Книги», выводя страницу за страницей на крохотный экран в тесной комнатушке, где когда-то учился Керро. Если Томас правда был кэпом, он должен был знать эти слова. «Интересно, – подумала Хали, – а Оукс знает?» Странно, что никто на борту не откликнулся на ее осторожные расспросы о том, что случилось на лобном месте.
А потом, когда они остановились передохнуть на уступе, скрывшемся в глубокой расселине, Томас перепугал ее до смерти.
– Зачем Корабль показал тебе распятие? Спрашивала ли ты себя об этом, Хали Экель?
– Откуда… как ты узнал?
– Корабль говорит со мной.
– Корабль объяснил тебе, для чего…
– Нет!
Томас вновь двинулся в путь.
– Ты знаешь, зачем Корабль показал мне это? – крикнула Хали ему вслед.
Томас застыл у края расселины, глядя, как разгорается над равниной свет утра, как сверкают алмазами под солнцем плазмагласовые купола Редута вдалеке. Хали нагнала его.
– Знаешь?
Томас обернулся к ней, и глаза его полыхали болью.
– Если б я только знал, я бы понял, как надо богоТворить! Неужели Корабль не намекнул тебе?
– Он сказал только, что мы
– Расскажи мне, – попросил он, обжигая девушку взглядом, – что ты видела.
– Я видела, как замучили до смерти человека. Это было чудовищно жестоко, но Корабль не позволил мне вмешаться.
– Священное… насилие, – прошептал Томас.
– Тот, кого убили… он заговорил со мной. Он… Мне кажется, он узнал меня. Он знал, что я издалека пришла, чтобы увидеть его. Сказал, что мне от него не укрыться. И еще – чтобы я сказала всем, что свершилось.
– Что-что он сказал?
– И еще – что если кто и может понять волю Божью, то это я… но я не понимаю! – Она помотала головой, едва не разрыдавшись. – Я всего лишь медтехник, наталь, и я не понимаю, зачем Корабль показал мне это!
– А тот человек, – прошептал Томас, – больше ничего не говорил?
– Говорил… он просил людей из толпы плакать не о нем, а о собственных детях. И что-то о дереве…
– «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» – процитировал Томас.
– Точно! Так он и сказал! Но что это значит?
– Значит… что могущественные в годину бедствий становятся опасней – а то, что сделают они с корнями, отзовется до кончиков ветвей – во веки веков.
– Тогда зачем ты собрал это войско? Зачем тебе идти и…
– Я должен.
Томас вновь двинулся по узкой тропе и больше не отвечал. Нагоняли другие путники, напирая сзади. А другой возможности переговорить с ним Хали не представилось. Очень скоро они достигли подножия утесов, и она пошла по своим делам, в то время как Томас отправился на войну.
Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.
Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:
«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты – делу ратному».
Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.
– Оукс так и говорит.
Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.
Армия готовилась к выступлению. Паниль стоял поодаль, наблюдая. Хали побаивалась сбежавшихся демонов, но Керро уверял, что людей они не тронут, что дирижаблики наполнят сознание тварей ложными видениями.
Мимо проковылял Ферри, косясь на колечко в носу Хали. «Интересно, – подумала она, – что он думает о Томасе?» Тот без стеснения перемывал старику кости в его же присутствии.
– Реальной власти у старого дурака нет, – заявлял Томас. – Оуксу кажется, будто он подмял под себя всю власть – реальную и символическую – на Черном Драконе. И делиться властью он не станет. По сравнению с тем, что мы видели в Колонии, ему тут пришлось легко.