Ящик водки
Шрифт:
Я так вижу этот бедный взвод филологов, который отбивается от превосходящих сил генерала Макашова: взвод под огнем упал в снег и не может поднять головы на почве путаницы со статусом русских евреев… Так спешите же, быстрее принимайте свод законов «Еврей в России»! Ура!
– Ладно, Алик, давай дальше про себя.
– В общем, в мэры я шел, потому что… Второе. Я думал, что смогу ускорить получение квартиры для семьи.
– А от Питера это далеко?
– Сорок километров Курортная зона. И что еще? И в глубине души
– И тогда ты пришел на выборы – и победил.
– Пришел и победил. Причем в первом туре. А кандидатов было семь, что ли.
– А чем ты их взял?
– Не знаю.
– Ты им пообещал что-то?
– У меня была концепция – «Город у дороги». Главная особенность Сестрорецка в том, что он стоит на трассе Питер – Хельсинки. Туда-сюда ездят транзитные грузы, пассажиры и так далее. Я придумал, что сервисы всякие надо строить вдоль трассы, рестораны, гостиницы. Плюс там рядом побережье… Все это соединить и развивать.
– Ну и как, построил ты это?
– Да я год всего был мэром. Мы только начали, только замахнулись на это.
– А почему – всего год? Ты чего ушел, куда?
– О, это уже в 91-м. Это было второе явление Собчака в моей жизни.
– А вот в мэры – это ж надо было все бросать?
– Да, я уволился из политеха.
– А квартиру тебе дали в итоге?
– Нет, я жил в Питере и снимал комнату в коммуналке. А ездил на работу так: на метро до Черной речки, а там машина ждала.
– А почему она за тобой домой не заезжала?
– Ой, а борьба же была с привилегиями.
– А, я совсем забыл.
– Ужасно. Я помню!
– И эта борьба в твоем случае выражалась в том, что ты полдороги ехал на метро, а половину на черной «Волге»? Половинчатость какая-то, в буквальном смысле слова.
– Да. Там была даже сложней схема: бензина так мало выделялось, его только до четверга и хватало. В пятницу машины вообще не было.
– А ты сочувствовал борьбе с привилегиями?
– Нет, я всегда к этому плохо относился.
– Ты чувствовал, что у тебя они будут, и потому был против борьбы?
– Нет, я видел, что они просто смешны, эти привилегии. И на самом деле это и не привилегии никакие. Не знаю, может, лично я не видел настоящих привилегий. Понятия не имею, как генеральный секретарь ЦК КПСС обслуживался.
– Колбасу тебе давали?
– Нет. Никакой такой хреновины не было.
– А сахар тебе давали сверх лимитов, на самогонку?
– Нет. Да я уж и не гнал тогда. Времени не было. Да и в палатках уже выпивки стояло сколько влезет!
– Алик! Скажи мне, пожалуйста, как экономист, но честно. Что такое была программа «500 дней»? Не зря с ней столько носились? Вроде ж серьезно это дело обсуждали, и Явлинский даже побыл вице-премьером какое-то время – первей вас, кстати. Вы еще Сестрорецком руководили, а Гриша на федеральном уровне уже блистал. А?
Комментарий Коха
Явлинский
Казалось бы, есть все предпосылки для написания большого, красивого, убойного комментария. Во всяком случае, их больше, чем для написания комментария про латышей. Однако не пишется…
Интересный материал этот Явлинский. Какой-то он не объемный, плоский. Нет в нем ни страсти, ни сомнений. Иногда, конечно, когда надо, балует голосом с трибуны. Но всегда так предсказуемо, так вяло. В нем нет драйва… «А я ведь предупреждал!» «А я ведь говорил!» Стандартные его ходы. Политический долгожитель? Долгожитель… Как у Пушкина в «Капитанской дочке» в легенде о вороне и орле, которую Пугачев рассказал Петруше Гриневу. Ворон – долгожитель.
Что толку описывать сейчас программу «500 дней»? Ее разделы, подразделы… Программа как программа. В меру – разумная. В меру – осторожная. В меру – наивная. Кому интересен сейчас план несостоявшейся битвы? Мы же с тобой, Игорек, не историки. Нам, как говорил Проспер Мериме, аромат эпохи подавай! А в эпохе нет запаха «500 дней». Нету, и все. Есть другое – кучерявый юноша с необычным, вдохновенным лицом. Говорит просто, иронично, немного в нос. Это про таких – парень подает большие надежды. Колоссальный потенциал. Все впереди.
И я, молодой, двадцатидевятилетний председатель райисполкома, тоже так думал. Я был уверен, что еще месяц, ну пусть год, и Явлинский (какой там Силаев, тоже мне, конкурент) – премьер, а там и президент. И это правильно. Это логично. Действительно, почему молодому, энергичному, профессиональному, порядочному, честолюбивому человеку не сделать такую карьеру на благо себе и народу?
И тут вдруг – бабах! Отставка! Что? Сам ушел? Не может быть! Как это? Я тут, в сестрорецком говне, с этими ничтожествами воюю. Как говорится, идиотизм деревенской жизни тазиками хаваю (между прочим, кандидат экономических наук), а этот дуся становится в третью позицию и рассказывает нам, что он не желает работать, поскольку его программу не приняли! Тоже мне, предводитель дворянства! Погоди, постой, мил человек! Ты борись, убеждай, перетаскивай на свою сторону. Есть мы, люди на местах, обопрись на нас. Мы народ будем подымать. На митинги (тогда это ух как модно было). Что это за детсад – не хотите и не надо? Что ты на этих ублюдков смотришь? А вот мы – хотим! Хотим твои «500 дней»! Давай командуй нами, руководи. Что нужно делать? Мы сделаем, мы готовы…
Нет, ушел… Жалко. Хороший парень… Откуда я знал? Так казалось… Мне мои приятели, российские депутаты – Петя Филиппов, Миша Дмитриев, Миша Киселев – по телефону кричали: «Ух, кого мы сейчас выбрали к Силаеву первым замом по экономике! Ты не представляешь! Гришу Явлинского! Отличный парень!» Я им верил. Они там в Москве. Им виднее.
Но может, это у него такой тактический ход? Как у Кутузова? Сейчас отступить, а потом раз – и на белом коне… Очень похоже на правду. Ну-ка давай-ка не упускать его из виду… Ну вот, я же говорил, после отставки поехал по регионам. Значит, я прав. Будет бороться.