Ясень
Шрифт:
— Посох, — Керин запрокинула голову, пытаясь разглядеть, что творится вверху.
Слабый свет едва очерчивал края отверстия. Потом он на миг затемнился, и тут же в вышине вспыхнул красный огонь, разбегаясь бликами по стенам пещеры.
— Леська? — окликнула неуверенно Керин.
— Я-а! — отозвалась та. — Походня тут. Ой, ловите!
Ее поймали, и Гино тут же забрал походню, а Леська припала к Керин и рассмеялась, как ни в чем не бывало.
Спустили Флену, за ней — Гента с охапкой незажженных походен. Велем тотчас же запалил их, раздал всем. Избранные
С высоты донесся затихающий дробный стук копыт.
— Ну что? — сказал Велем, — идем?
— Куда идем? — вскрикнула всегда молчаливая Мирна. — Куда?!
— Вперед.
— Погоди, Велем. Леська, присвети, — Керин взялась обеими руками за головку посоха, нажала тайную пружину. С едва слышным сухим треском посох распался. Как завороженные, смотрели Избранные на играющий алыми сполохами клинок.
— Меч… — прошептал Гино. — Откуда?
— А не все равно?! — Леська подпрыгнула и так взвизгнула от счастья, что прокатилось эхо.
Велем поймал рыжую за плечи, протянул руку к мечу.
— Нет, — сказала Керин. — Прости.
Керин шла первой, за ней: силач Велем и Леська — остальных она не видела. Ход расширялся понемногу, меловые стены потемнели, воздух стал спертым, застоявшимся. Вдруг тяжелый гул прокатился по пещере и затих на хрипе.
— Что это? — пискнула Флена.
— Дракон, что еще? — ответил Велем.
— Не пойду я дальше!
— Флена, — укоризненно начал Гент.
— А и впрямь, пусть девушки останутся, — подал голос Гино.
— Ты и оставайся, — огрызнулась Леська на ходу.
— Не спорьте, — сказала Керин. — Не всем же сразу идти. Флена, Мирна, Наири…
— Не останусь, — оборвала Наири хрипло.
— Хорошо. Гент, побудь с ними, им же страшно, — и Керин повернула туда, откуда доносился, нарастая, скрежет и хрип.
Гент сгреб круглолицую упрямицу Флену и понес за остальными, пыхтя сердито:
— Кто добрый, на том и ездят. Походней мне в нос не тычь…
Мирна, спотыкаясь, поспевала следом.
Все сильнее становился тяжелый смрад, а громыхающий рев заполнил пещеру, смешиваясь с гулом сыплющихся камней и мерными глухими ударами…
Потом впереди вспыхнули два кроваво горящих глаза…
Дракон полз, загребая камни когтистыми лапами, вытянув шею: оскаленные зубы сверкали в свете походен, костяной гребень на шее дыбился, а от гневных ударов хвоста содрогались стены.
Дракон был разъярен: он привык к ежегодным жертвам, к их доступности и покорной беспомощности. И его никогда не оскорбляли наглым блеском огня: он почти ничего не видел, — но уверенно полз на привычный и сладкий запах живой плоти.
— Назад! — крикнула Керин, обеими руками подняв над головой меч.
Дракон дернул головой, и Керин попыталась дотянуться клинком до шеи, но ее встретила оскаленная морда — клинок попал по желтым, твердым, как камень, зубам. Дракон втянул голову и наугад хватил растопыренной лапой — Керин, отскочив, секанула по ней. Дракон взревел. Его мощный
Голова дракона качнулась, как у деревянной куклы, раздался сухой хруст, и черная кровь хлынула из раны. Зверь забился: дергались лапы, роя борозды в земле и расшвыривая камни. Острый коготь задел плечо Керин, она закричала. Тяжелый хвост метнулся, сбив с ног Лаймона, Леська сумела увернуться…
Потом дракон застыл огромной, уходящей во тьму, горой. Кровь текла из рассеченного горла, разливаясь шипящим озером. Унося беспамятную Наири, Избранные отступали перед этой кровью. И не сразу заметили, что свернули не туда. А когда поняли — возможности вернуться уже не было.
Они шли медленно: мешала усталость, да и путь был не из гладких — осыпи, валуны, внезапные трещины. Гино впереди освещал дорогу. За ним брел, опираясь на плечо Ратмы, Лаймон, потом Велем нес на руках Наири. Гент и Леська заботливо поддерживали выбившуюся из сил Флену, а перепуганная Мирна несла, стараясь не погасить, сразу две походни — свою и Леськину.
Керин шла последней.
Она не смогла бы сейчас повести их за собой, выбирать дорогу, указывать, куда идти — просто не хватило бы сил. Только двигаться, не выронить меч, не упасть, сделавшись обузой и без того усталым товарищам.
Они молча плелись темными запутанными ходами, не надеясь уже выбраться когда-нибудь на свет…
…Зачадив, погасли походни Мирны, и дальше Избранные брели почти в полной темноте — горел лишь светоч Гино…
…Надолго задержались у высокого уступа…
…Гино с трудом взобрался на него и помог влезть остальным…
…Керин, опершись на меч, долго смотрела вниз, в темноту; у нее кружилась голова.
— Мы никогда отсюда не выберемся! — крикнула Флена, и заплакала.
Они остановились, будто наткнувшись на стену. Только тяжелое дыхание слышалось в сумраке. Ушедший, было, вперед Гино вернулся, и красный отблеск огня упал на измученные лица.
— Неправда! — воскликнула Леська. — Мы дойдем. Иначе слишком несправедливо… Скажи, Керин!
— Мы дойдем, — сказала Керин. — Мы должны дойти.
Она протянула руку и взяла у Гино походню. Подняла, совсем невысоко, насколько хватило сил. И Избранные пошли за ней…
Минула, казалось, вечность, когда Гино вдруг остановился:
— Загасите походню.
— Ты спятил, что ли? — тяжело дыша, спросил Велем.
— Загасите! — повторил Гино. — Я чую ветер.
Керин подошла к нему, прислушалась.
— А если ошибся? Без огня останемся…
— Нет, — упрямо сказал он. — Я чую…
— И я! — вскрикнула Леська. — Медом пахнет!
Керин бросила походню, наступила на нее, и огонь, шипя, погас.
Темнота обняла их. Кто-то вздохнул громко, как перед слезами. До рези в глазах вглядывались Избранные. И даже не поверили себе вначале, почти одновременно увидав впереди блеклое пятнышко света…