Яшмовая долина
Шрифт:
— У нас, гм, токсичные отношения.
Да неужели.
— Что именно ты имеешь в виду, говоря о токсичности?
Наверное, с моей стороны было глупо спрашивать. Вероятно, это давало ему возможность сказать мне, что он всегда будет любить ее. Но если они говорили, если я собираюсь поехать на эту свадьбу, я должна была знать.
— Сэм звонила и спрашивала о женщинах, с которыми я трахался. И я рассказывал ей. Рассказывал ей все до мельчайших подробностей, это была моя месть. Она спрашивала меня, представляю ли я ее лицо,
Я ахнула.
— Это...
— Пиздец. Это пиздец.
— Подожди. Ты рассказал ей о нас?
О Боже. Если он ей рассказал, я никогда не оправлюсь от унижения.
Джаспер встретился со мной взглядом, и у меня в груди что-то оборвалось.
— Ты рассказал, — прошептала я.
Он кивнул.
— Как ты смеешь, Джаспер Вейл?
Я схватила единственное оружие, которое было под рукой. Подушку. И врезала ему по голове.
— Прости меня.
Я снова ударила его подушкой. Он даже не попытался воспрепятствовать этому.
— Что ты ей сказал?
— Что ты была лучшей из всех, кто у меня когда-либо был
Я стиснула зубы. Мои руки вцепились в простыни.
— Что ещё?
— Это всё.
Я снова ударила его подушкой.
— Ты не имел права. Это личное, Джаспер.
— Я знаю, ангел. Я знаю, — он наклонился, его руки обхватили мое лицо, а глаза искали мои. — Прости меня.
— Ты говоришь это искренне?
Это казалось таким глупым вопросом перед лицом предательства. Но мне нужно было знать.
— Вне всяких сомнений.
Ну, по крайней мере, это было хоть что-то.
— А ты видишь ей лицо? Когда ты со мной?
Пожалуйста, скажи «нет».
— Нет, Эл. Я вижу тебя. Я вижу только тебя.
Так почему же мне от этого не стало легче?
— Почему ты отвечаешь на её звонки?
Он грустно улыбнулся мне.
— Долгое-долгое время она была всем, что у меня было.
Ко мне приходит понимание. Пока у меня были родители, сестры и братья, на которых я могла положиться, у Джаспера была только Саманта. Она была его человеком. И он отвечал на ее звонки, потому что не был готов с этим расстаться.
— Сэм старается поддерживать во мне связь с нашей прежней жизнью, — сказал он, отпуская меня. — Она рассказывает старые воспоминания, истории. В основном о нас вместе. О поездках, которые мы совершали. О фильмах, которые мы смотрели, или о шутках, которыми мы делились. Но она напоминает мне и о глупостях, которые я совершал в школе. За несколько дней до того, как я нашел додзё Дэна.
— Например?
— О пьянстве. Об употреблении некоторых наркотиков.
— Оу.
— Я не горжусь это. Но это случилось.
— Я понимаю. — В Куинси было много пьющих детей. Некоторые из них пробовали наркотики. Вечеринки в маленьком городке были ритуалом посвящения. — Чем ещё она занимается?
— Она обедает с моей мамой, потом звонит и рассказывает мне какую-нибудь
— Ты не разговариваешь с родителями?
— Раньше разговаривал. Но перестал.
— Почему?
— Телефон работает в обе стороны, ангел.
Да, это так. И если они не позаботились о том, чтобы связаться, это была их потеря.
— Сэм хорошо меня знает, — сказал он. — Несмотря на то, что мне трудно общаться с родителями, я все еще их ребенок. И все ещё не перестал надеяться, что переключатель повернётся в мою сторону.
Мое сердце сжалось. Ладно, я ненавидел его родителей больше, чем Сэм. Может быть. Я пока не решила.
Джаспер заслуживал внимания и любви. Так вот почему он так нерешительно вел себя с моей семьей? Потому что он даже не знал, как выглядят любящие родители? Черт бы побрал Сэм за то, что она играет на его уязвимости.
— И она звонит, чтобы... что? Вызвать в тебе чувство вины и заставить тебя вернуться?
— В принципе да. После развода я не видел ни её, ни своих родителей.
Ого. Это очень долго.
— В течение многих лет, я думаю, она думала, что если ей удастся уговорить меня вернуться домой, я приму её обратно. Сэм, её родители, мои... Все они думают, что у меня был какой-то психический срыв, и именно поэтому я переехал в Вегас. Но чего никто из них не пытался понять, так это того, что у меня лучшая жизнь. Что я доволен работой тренера. Что я не нуждаюсь и не хочу быть в центре внимания. Что их деньги могут пойти ко дну океана, а мне на это наплевать
Они не видели в нем ничего хорошего. Не видели, что делало его особенным.
Но я-то видела.
— Я все еще злюсь на тебя за то, что ты рассказал ей о нашей сексуальной жизни.
— Я тоже злюсь на себя, — он взял мою руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. — Прости меня. Пожалуйста.
— Если ты хоть одной душе расскажешь о нас, я скормлю тебя собакам моего отца.
— Справедливо.
— Отлично. Тогда я тебя прощаю.
Возможно, мне следовало разозлиться сильнее. Я сдерживала свой гнев стальной хваткой. Но как бы сильно меня ни раздражало и ни смущало то, что незнакомка знала о нашем потрясающем сексе, эта незнакомка к тому же была его бывшей.
И отчасти мне нравилось, что он бросил ей что-то в лицо.
Я пошевелилась, простыни зашуршали, когда я это сделала. Мы были близки, но недостаточно. Я забралась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на груди.
Это заняло у него какое-то время — обычно так и происходит, особенно когда он спит, — но его руки обвились вокруг меня. Точно так же, как они это делали, когда он спал.
Я прижалась к нему.
И Джаспер обнял меня.
— Я до сих пор не понимаю, почему мы едем на свадьбу.