Ясир Арафат
Шрифт:
Жители захваченных территорий на западном берегу Иордана никогда не допускали сомнений в том, что желают хранить верность Арафату, даже если он находился в затруднительном положении. Когда ему удалось вызволить из-под власти Израиля и отправить домой столь большое количество палестинцев, Абу Амар стал по-настоящему народным героем. Начиная с той ночи с 23 на 24 ноября 1983 года, в палестинских селах поют песни-легенды об Арафате.
Президент Сирии Хафез Асад больше не может позволить себе уничтожить Арафата. В сознании масс палестинцев Арафат превосходит своего противника Хафеза Асада.
45. Интифада — восстание
В конце борьбы за Северный Ливан в 1983 году Ясир Арафат был вынужден быстро отойти. Ему пришлось бежать. Приключение закончилось бесславно. С этого момента в течение четырех лет глава ООП находился в обороне. Руководство израильской армией, позволившее ему ускользнуть морским путем в Тунис, вскоре осознало, что совершило ошибку.
Если бы во время бегства Арафат был взят в плен, движение освобождения Палестины на этот момент не имело бы никакого шанса выжить. Не было личности, которая могла бы выдвинуться в лидеры. Бойцы были деморализованы: они жертвовали собой не в борьбе против Израиля, а в столкновении с арабскими и палестинскими братьями.
Сторонники Арафата жили в странах, удаленных от Израиля. Образ страны, которая могла бы называться Палестиной, разлетелся на куски. В течение этих четырех лет, прошедших с 1983 года, Арафат часто был единственным, кто еще верил в создание родины на палестинской земле. Он был убежден, что однажды произойдет поворот.
Ценные соратники были убиты. Погиб и Абу Джихад, глава военного ведомства ООП. Арафат же избежал даже израильского воздушного налета на его штаб-квартиру в Тунисе. Ситуация на Ближнем Востоке изменилась 8 декабря 1987 года: палестинская молодежь на захваченных территориях поднялась против израильских захватчиков.
Генерал и политик Ариэль Шарон переехал в исламскую часть Иерусалима — Старый город. Этот переезд был задуман Шароном как провокация: он хотел раз и навсегда продемонстрировать палестинским мусульманам, что и восточная часть Иерусалима навеки относится к Израилю. Если бы переезд совершился скромно, это не вызвало бы подъема движения протеста. Однако Ариэль Шарон перебирался в сопровождении громадной пропагандистской шумихи — и устраивал пышные празднества для друзей и политических единомышленников. Алкогольные напитки предлагались в избытке. Это особенно раздражало мусульман в Старом городе Иерусалима. Израильские политики, обладавшие глазомером — такие, как Абба Эбан, бывший министр иностранных дел, — опасались, что «фестиваль чревоугодия» закончится бедой.
Первые демонстрации молодых палестинцев прошли без применения насилия. Они выкрикивали: «Шарон исчезни!» Хоть камни еще и не летели, израильская полиция сочла необходимым выставить вокруг дома Шарона цепи охраны. Присутствие многочисленных полицейских и солдат, в свою очередь, вызвало возбуждение палестинцев. Они окружили здание.
Священники мечети Аль Акса у наскального храма — оба святилища находятся в Старом городе Иерусалима — в пятницу, предшествовавшую 8 декабря, произносили проповедь о «задаче стать мучениками в священной борьбе за веру». Молодежь восприняла эти слова как призыв
Оно возникло не стихийно. Акция была вполне подготовлена. Молодые люди организовались в группы и создали структуры руководства. Это произошло независимо от Ясира Арафата и ООП. Верхушка движения освобождения Палестины находилась в Тунисе — вдали от очага конфликта между палестинцами и израильтянами.
На исходе 1987 года молодежь в Старом городе Иерусалима, в Иерихоне, Хеброне и секторе Газа и не думала о том, чтобы позволить «ленивым, инертным толстякам в Тунисе» давать себе указания. По их мнению, Арафат и его советники сидели в безопасности вдали от выстрелов. Они же были вынуждены ежедневно страдать под жестким кулаком израильских захватчиков.
Летом 1987 года исполнилось двадцать лег со времени завоевания сектора Газа и западного берега Иордана — и, следовательно, исламской части Иерусалима — израильской армией. Тот из жителей этих областей, кому было меньше двадцати лет, никогда не жил в условиях свободы. Он вынужден был привыкнуть к израильским патрулям, к оскорбительным проверкам, к обыскам в домах. Политика захватчиков всегда строилась на запугивании с помощью строгости режима. Палестинцам было запрещено открыто заниматься политической деятельностью, направленной на освобождение. От них требовались спокойствие и покорность. Их гордость была сломлена.
Старики тогда смирились, однако в молодых в том 1987 году проснулась воля к протесту. Они сами желали вершить борьбу и сопротивляться. Так произошло, что на захваченных территориях возникли группировки, независимые от ООП. Они были организованы по региональному принципу и отказались от вышестоящих командных структур.
Группы объединяло одно: они ждали повода для нанесения удара и стремились действовать сообща. Переезд Ариэля Шарона в Старый Иерусалим всеми группами был воспринят как вызов, на который следует отреагировать.
Когда на всех захваченных территориях в израильских солдат полетели камни, то немедленно возникло меткое название для этой акции: интифада — восстание. Телевидение транслировало кадры, изображавшие детей, которые подбегали к израильским солдатам, чтобы забросать их камнями величиной с кулак. Девочки и мальчики были проворны — солдаты реагировали неповоротливо.
На них были стальные каски и противоосколочные жилеты, весившие пять килограммов; на поясе у них были ручные гранаты и в руках автоматы. Вооруженные таким образом — и это было заметно — они чувствовали себя в своей неуклюжести жуткими и выставленными на посмешище.
Вскоре комментаторы уже использовали символику Давида и Голиафа. До сих пор израильтяне всегда были горды тем, что в ближневосточном очаге напряженности выступают в роли Давида, который устоял против могущественного Голиафа — имелся в виду арабский противник в целом. Теперь же израильтянам пришлось констатировать, что Давидом комментаторы называют палестинскую молодежь, а Голиафом — вооруженных до зубов солдат. Впервые за всю историю ближневосточного конфликта симпатии мировой общественности были на стороне палестинцев.