Ясная ночь

Джиллиан

– Скажи спасибо - жив остался, - сказал ему довольный Андрей и поднял его на ноги.
– Ну, сможешь ногами шевелить?

Сашка буркнул в том смысле, что коленки подламываются, но с помощью Андрея, может, ещё и разойдётся. Барон понюхал его, изобразив на морде явный скептицизм по поводу его ответа, но деликатно промолчал. И мы поплелись, потому как мобильный я оставила дома и вызвать кого-то нет никакой возможности. Ладно, хоть на середине пути между поместьем и деревней оказались...

Но долго нам идти не пришлось.

Я резко встала на месте

и не могла ни слова сказать, пока рядом не очутился Андрей, легко держа всё ещё слабого Сашку. Барон прошёл было вперёд, но дойдя до незримой полосы, преградившей нам путь, негромко рыкнул и попятился.

Там, где "нива" подпрыгнула, прежде чем её колёса оторвались от асфальта, дорогу пересекала линия из всё тех же монет. Я смотрела на точечное гнилостно-зелёное сияние и чувствовала, что сейчас, именно сейчас, моё напряжение всё-таки выльется в самый банальный рёв. И - заревела, уткнувшись в ладони.

Андрей подошёл ближе. От удивления Сашка более-менее встал на ноги и не мешал нам, когда Андрей обнял меня и покачал, утешая.

– Ну, успокойся... Что случилось? Почему ты плачешь?

– Андре-ей! Я ведь думала - это из-за нас Сашка-а!.. Вот га-ад! Я же думала, это мы виноваты, что машина-а разбилась!..

– Ты всё это время думала, что мы виноваты?
– потрясённо переспросил Андрей. И сильней прижал меня к себе.
– Зоенька, милая, да как же мы виноваты, если любой выплеск энергии может заставить мотор только заглохнуть! Но никак не перевернуть машину! Да и далеко мы были от Сашки!

– Я же не знала-а!

Он молчал, пока я не успокоилась.

Вытерев нос и глаза, я горестно вздохнула. Не надо мне никакого колдовства! Не хочу! Пусть Андрей заберёт его - я возражать не буду, если такая ответственность! Если за каждым шагом своим придётся следить изо всех сил, чтобы не было последствий, угрожающих хоть кому-то. Бабушка права. Чем постоянно думать, не ты ли виновата в какой-нибудь трагедии - оттого что была в этот миг счастлива, лучше быть такой, как все... Он сказал - "далеко"... А как вспомню те две земляные волны!.. Андрей вытер ладонями мои мокрые щёки и тихо, но твёрдо пообещал:

– Ты научишься всему.

Я упрямо наклонила голову. Уже не хочу. Вот справимся с Таисьей и неизвестным пока мне страшным Кузьмой, вот поможем дяде Ване - со своей способностью расстанусь безо всяких раздумий. Только Андрею пока не скажу... С другой стороны, он и так знает - ну, про то, что заберёт у меня мой дар... Если Таисья не соврала.

Пёс встал рядом, совсем близко, будто специально, чтобы мои пальцы скользнули в его шерсть. Чувствует мою тревогу? Утешает?

Неужели они хотели убить нас? Видели, что Сашка вернулся на "ниве", и сообразили, что после ужина приедем на своей машине.

Андрей как будто подслушал.

– Скорее - напугать хотели, - пробормотал он.

Я шмыгнула. Ничего себе - напугать...

Сашку усадили на дорогу, подсунув под руку Барона - Андрей велел: "Сидеть!" И пёс послушался. Снова на свет появилась пластиковая бутылка, снова собирали в заранее приготовленный

пакет монеты, мгновенно превращающиеся в обыкновенные, едва они оказывались в руках Андрея. И - ошарашенные глаза Сашки, его отвисшая челюсть со смешной бородкой, когда с асфальта появлялись и звякали в пакет невидимые сначала для него монеты...

И снова зашагали... И снова, после десятка самостоятельных шагов, Сашка почти повис на Андрее. Тот терпел, терпел и наконец сказал:

– Сашка, не обижайся, но сейчас я на тебя тратиться не могу. Так что...

И просто-напросто взвалил бедолагу водителя на плечо. Тот охнул - помятый же тряской падавшей машины, но смолчал. Видимо, и в самом деле не мог идти сам.

Поглядывая на Андрея, я видела, как он легко несёт живой груз. Но постоянно смотрела только вперёд, думала, как ждёт нас дядя Ваня и, наверное, недоумевает, почему нас так долго нет... А потом мысли растеклись, ленивым потоком, дремотно...

Чуть не споткнулась. Сообразивший, что происходит, Андрей мгновенно встал рядом. Барон - чуть впереди.

– А направление чувствуешь?
– спросил он.

– Что-то на дороге же, - неуверенно сказала я.

Сашка на плече Андрея закряхтел, явно собираясь глянуть на деревню. Но Андрей тряхнул его, чтобы ноша легла поудобней, и спокойно сказал:

– В любом случае - идём навстречу. А там посмотрим.

И пошли. По обеим сторонам дороги - пёстрые от цветов луга. Их беспечный покой, мягко звенящий лёгким подсвистом птиц, и лёгкий ветерок, то и дело опахивающий нас прохладной волной наступающего вечера и сладковатым, терпким запахом жёлтого донника, сделали своё благое дело: я успокоилась. А может, всё дело в быстром, но неторопливом шаге... А ещё я так поверила в Андрея, что не испугалась, когда с околицы на дорогу выехала машина, за ней другая - и помчались к нам. При близком рассмотрении оказалось, что первая машина - полицейская. Сашка с плеча Андрея тоже узнал машину и громко вздохнул.

– Николай это...

Никогда не думала, что это такое счастье - ждать, пока к тебе подъедет полицейская машина. А та ещё и скорости прибавила - видимо, увидели и дым от Сашкиной машины, и нас, поневоле медленно бредущих по дороге. В общем, машина ещё тормозила, а из неё уже выскакивали люди - правда, узнала я лишь Николая.

Крепкие парни сразу нас разгрузили, бережно спустив Сашку с плеча Андрея. Николай потребовал немедленно рассказать ему, в чём дело, хотя сам же и помешал немедленному повествованию, объяснив своё появление:

– Из крайней избы, на околице, Михалыч позвонил, точнее - внук его. Сказали, что на дороге видели взрыв. Ну, мы подхватились - и на машины.

– А вы как тут вообще? Я думал, после вчерашнего приезжать уже не будете.

– Да нам сначала насчёт монет этих позвонили. Бабы истерики закатывают - требуют Кузьму в кутузку засадить, а как его посадишь? Инкриминировать, - это слово Николай выговорил важно и значительно, - ему нечего. А то бы - с нашим удовольствием. Ну, а у вас что? С аварией-то?