Ясновидец

Юли Ко

— Если свернем, то там будет еще одна деревня. Вон, видишь, — указал на пару домиков, хаотично нарисованных вдоль леса, — я, правда, понятия не имею, какая она и что там за люди. До Мирного нам ездить еще не приходилось.

— Вот и проверим. А завтра с утра и доедем.

— Разговаривать и проситься на ночлег будешь сама, — предупредил Ворон, — если не уговоришь, спать будем на улице. В лесу.

— Тоже мне напугал! — Василиса гордо вскинула голову.

До деревни они добрались, когда солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в кроваво красный закат. Заметно похолодало, и Василиса,

слезая с лошади, поежилась. Небольшое поселение никак язык не поворачивался назвать деревней. Покосившийся от старости, прогнивший забор держался на одном честном слове. Сквозь огромные щели между деревянными балками можно с легкостью разглядеть пару тройку старых домиков. Маленьких и почерневших. Вероятно, жители не покрывали ничем стены домов, и древесина с легкостью отсырела и сгнила в некоторых местах. Жухлая трава, непонятно когда кошеная, колыхалась от ветра. С первого взгляда казалось, будто это место давно заброшено.

Василиса растеряла весь энтузиазм вести переговоры. Первое впечатление отталкивало. Если бы не холод, они бы переночевали под открытым небом. Ворон сделал вид, что не замечает просящего взгляда девушки. Уж что-что, а слово свое он держал.

Она вздохнула и постучала. Дверца со скрипом распахнулась. Ни людей, ни собак, обычно лающих в нормальных деревнях они не увидели.

Тишина.

Мертвая тишина.

Ворон взял Васю за плечо, заметив, как она напряжена. Свет в домах не горел. Никто не вышел посмотреть на незваных гостей. Священник сделал шаг, жестом показав ей оставаться позади.

— Есть кто живой?

Рядом что-то скрипнуло, заставив их подскочить на месте. Василиса тихо вскрикнула, когда заметила, как из-за угла дома выскользнула тень. Ворон тоже перепугался, инстинктивно вскинул руку с крестом, готовясь читать молитвы, которые все разом всплыли в памяти. Тень, оказавшаяся стариком, примирительно подняла руки.

— О, давно тут Святого духа не было, — проскрипел он медленно опустил одну руку и приладил бороду, — как вас занесло сюда, молодежь? В этих места никто не приходит. Лет десять никто не заезжал.

Ворон, наученный невеселыми приключениями, не растерял бдительности. Крест он не убрал, а крепко сжал возле груди. Старик не казался опасным, но кто знает, что за монстры обитают тут.

— Ночлег ищем. Путь держим в Мирный.

— Понимаю, — кивнул тот, — в таком случае вам лучше пойти со мной. По ночам тут опасно. Много кто ходит.

Василиса почти бегом последовала за ним. Ей казалось, что за воротами сгущаются тьма и тянется за ними. Старик открыл дверь, приглашая их войти. Внутри дома оказалось тепло и уютно. Горели свечи, топилась печь. Они как раз пришли к ужину, потому что пахло кислыми щами. В животе заурчало.

— Меня зовут Вяче. Я тут за старшего, поэтому и вышел. Остальные бы не решились. Пугливые стали. Да вы садитесь, в ногах правды нет.

Те одновременно опустились на лавку.

— Почему пугливые? Что-то страшное происходит? — спросил Ворон, наблюдая за тем, как Вяче ставит на печь сбитеник, кидая туда травы.

— Много чего происходит страшного. И мертвые встают и люди людей едят. Недавно Маруську из соседнего дома растерзали. По частям собирали. После этого запираемся и не открываем никому. Даже если

кто-то просит и кричит впустить.

Василиса поежилась, нервно перебирая светлые волосы. Вяче посмотрел на нее, улыбнулся.

— Да вы не бойтесь. Главное не слушайте того, кто будет по ночам стучаться. И доживете до утра.

— А если выломают? Дверь?

— Не выломают, милок. У нас тут обереги стоят, — Вяче показал на угол, где вырезанный из камня стоял оберег, напоминающей ромб с символом солнца внутри.

Только сейчас Ворон заметил, что стены расписаны молитвами, на окнах висят пучки с ладаном и полынью. Похоже, напуганы жители сильно.

— Как давно это?

— Последние полгода вообще сил нет никаких, — старик цокнул языком, — духи беснуются. Я слышал, что в городах тоже чертовщина происходит. Еще пострашней, чем тут.

— Мы как раз по этим делам в Мирный едем.

— Ох, не советовал бы вам туда соваться. Уж поверьте, сколько живем и сколько бы баек про нечистую не ходило, но такого, как сейчас отродясь не было. Выпьют вас и даже косточек не оставят. Есть будете?

Василисе и Ворону уже ничего не хотелось. Особенно есть. Кусок бы в горло не полез после таких рассказов. Но отказывать гостеприимному Вяче стыдно, пришлось покивать. Щи оказались очень вкусными, наваристыми, да еще и со сметаной. После еды стало чуть полегче и даже начало клонить в сон. Василису разместили в небольшой комнатке, накидав на узкую скамью одеял, чтоб помягче девице было.

Ворон ни в одном глазу вернулся к столу, принимая от Вяче чай. Повертев глиняный треснувший по бокам стакан, Священник закусил губу.

— Темное что-то произошло. Натворил кто-то дел, вызвал дьявола из преисподней. Теперь все гибнет.

— Да, ведьма одна зачем-то уничтожает города.

— Вы встречали мертвяков уже? — тихо просил Вяче, Ворон кивнул.

— Из леса они толпами выходят. Сам видел. Раньше не верили мне, теперь вот сидят тихо. Свечи не зажигают. Отмолишь нас?

Ворон поперхнулся.

— Что?

— Ну, ты, как я понял, служишь церкви? Раз крестом махал тут, — старик склонил голову, — может, отгонишь нечисть молитвами своими? Они боятся всего светлого. Уж сослужи службу.

Ворон сглотнул. Знал бы он, что не выйдет ничего. Свет к нему не тянулся и не имеют его молитвы силы. А крест лишь прикрытие от непростительных злодеяний.

Прошлое резануло по груди больно. Он сморщился. Как объяснить? Не поймут же. Никто не поймет.

И так погрязший во лжи Ворон не хотел лгать и сейчас. Но Вяче смотрел с такой надеждой, что Священник скрипя сердце проговорил:

— Хорошо. У вас есть ладан? Зажечь надо.

Тот сорвался с места, снимая с окна засушенную траву и чиркнул огнивом. Ворон чувствовал волнение, дрожали руки, на лбу выступила испарина. Стало очень жарко и душно. Он оттянул ворот рубахи, надеясь, что совесть не задушит его.

Забрав у старика пучок травы, трещавший от огня, Ворон глубоко вздохнул и заговорил молитву, до боли в пальцах сжимая крест.

На службах он не так переживал, ведь рядом было много настоящих Священников, которые вкладывали в свое дело душу и свет. А он просто говорил заученный текст и старался не выделяться. Здесь же на него надеялись, ему верили.