Ясновидящий
Шрифт:
Однако убийцы, вернее, один из них допустил оплошность. Он оставил крошечную зацепку...
— Зито, — сказал главнокомандующий Рихтер, — ты встанешь вон там и будешь держать в руках лук с натянутой тетивой. Отойди на восемь шагов вот от этого места. — И главнокомандующий начертил на снегу крест. — Мэйс будет стоять за спиною каждого, кого мы подвергнем испытанию, в пяти шагах от креста. Коль скоро кто-нибудь поведет себя подозрительно или же агрессивно, постарайся ранить его, но не смертельно. Если вдруг промахнешься — во что я, впрочем,
— Но для чего городить весь этот огород, командир? — спросил Зито.
Он выглядел весьма внушительно, словно так и явился на свет — с натянутым луком в руках.
Рихтер продемонстрировал маленький герб величиной не более ногтя:
— Вот такие штучки обычно прикреплены к кинжалу чуть ниже рукояти по обе стороны лезвия. Мэйс обнаружил это в ране одного из товарищей Блодивара. Наверное, когда убийца наносил удар, эта штука отскочила, а он этого и не заметил.
— Ах вот оно что... Стало быть, потому вы так хотели взглянуть на мой ножичек?
— И теперь ты вне подозрений, Зито. Сожалею, если оскорбил тебя недоверием.
— Да полно, командир! Но мне можете верить. Вы же сами все знаете...
Рихтер вместо ответа похлопал смуглого цыгана по спине, потом подал знак Грегору, юноша тотчас отдернул парусиновый полог и подозвал сержанта Кроулера.
— Ваш кинжал! — сказал Рихтер, протягивая руку.
— С чего это вдруг? — спросил Кроулер.
Глаза его настороженно перебегали с одного лица на другое. Он нервно облизывал губы.
Мэйс, стоявший у сержанта за спиной, сделал шаг вперед.
Зито Таниша поднял лук и прицелился прямо в грудь коренастому сержанту.
— Я приказываю! Извольте подчиниться! — повысил голос Рихтер.
— Но почему цыган целится в меня? Что все это значит? Вы же меня знаете — я преданно и верно служу бок о бок с вами вот уже десять лет...
— Зито, — ледяным тоном произнес Рихтер, — если он в течение десяти секунд не отдаст мне своего оружия, стреляй! Кроулер побледнел, потом медленно протянул Рихтеру свой кинжал.
Главнокомандующий быстро осмотрел оружие и тотчас возвратил его сержанту:
— Примите мои извинения, Кроулер. Убийца оставил метку, а теперь никому нельзя верить. Последнее время вы, надо сказать, тоже ведете себя как-то подозрительно...
Кроулер хмуро сунул кинжал в ножны и пробурчал: у — Только потому, что подозревал вас — и вообще всех подряд!
— Зови следующего! — приказал Рихтер Грегору. Юноша приглашал горцев одного за другим, — и каждый, без учета чинов и званий, подвергался проверке.
Но вот настала очередь солдата по имени Картье — того самого, единственно уцелевшего из семерых, сорвавшихся в пропасть при восхождении. Главнокомандующий сказал тогда, что лишь безумец может так рискнуть собой, именно этот довод отчасти и снял с Картье подозрения в злодействе. Картье отнюдь не был сумасшедшим, но, как оказалось, не был и человеком...
— Могу я взглянуть на твой кинжал? —
Из тех сорока человек, что дрогли на ветру по ту сторону парусины, благополучно прошли проверку тридцать два. Рихтер действовал уже чисто автоматически, а в душах проверяющих волнение постепенно сменялось отчаянием. Конечно, пока нельзя было исключить вероятности, что убийца — один из восьмерых, ждущих своей очереди на ветру, но надежда на это таяла с каждой минутой. Возможно, поразительно изобретательным убийцам все же неким непостижимым образом удалось благополучно пройти проверку. Главнокомандующий тоже заметно приуныл.
— Что? Мой кинжал? — недоуменно спросил Картье.
Как и все остальные, он не подозревал ни о предстоящей проверке, ни о том, в чем она будет состоять.
— Да, — кивнул Рихтер. Картье не шелохнулся.
— Это приказ, — возвысил голос главнокомандующий.
— Откуда мне знать, может, все вы тут... — забормотал рядовой.
— Зито! — скомандовал Рихтер и, сурово взглянув на Картье, прибавил:
— Если ты тотчас же не повинуешься, Зито тебя пристрелит.
Картье озирался, глаза его перебегали с Мэйса на цыгана, который отвечал ему ледяным взором. Смуглые руки крепче сжали грозное оружие. Картье невероятно походил теперь на крысу, загнанную в угол, — даже шипел сквозь стиснутые зубы.
Рихтер отступил на шаг.
— Тебе нечего опасаться, если ты не изменник и не убийца. Один взгляд на твой кинжал и...
В мгновение ока кинжал оказался в руках Картье. Он метнулся к главнокомандующему, словно бешеный пес. Лицо его было бесстрастно, зубы оскалены...
В морозном воздухе прозвенела тетива лука Зито. Стрела вонзилась прямо в шею злодея, и тот распростерся у ног Рихтера. Девственно белый снег заливала теперь алая кровь, и вскоре вокруг безжизненного тела растеклась дымящаяся лужица.
Рихтер склонился над телом, собираясь до него дотронуться, но отпрянул — из-под одежды поверженного Картье, расползающейся прямо на глазах, извиваясь, словно диковинные щупальца, устремились к нему сверкающие проводки. Они жадно тянулись к теплу человеческого тела, на глазах удлиняясь и звеня на ветру...
— Что это? — спросил Потрясатель, подаваясь вперед, чтобы лучше разглядеть.
Да и все солдаты с любопытством глазели на труп. Впрочем, нет, это уже был не труп... Люди шаг за шагом приближались к телу.
— Осторожнее! — воскликнул Мэйс, хватая Потрясателя за плечо. — Сдается мне, если эти щупальца проникнут в ваше тело, вы станете одним из этих.., этих...
По рядам пробежал испуганный ропот. Солдаты попятились.
Мэйс пнул тело носком своего тяжелого башмака — и едва успел отдернуть ногу: проволочные щупальца чуть было не обхватили его за щиколотку, томимые неутолимой жаждой живой плоти.
Теперь проволока обволакивала все тело Картье шевелящимся коконом. Страшное, невероятное зрелище...