Ясный берег
Шрифт:
чась и сдерживая гнев.
— Что же вы предлагаете? Конкретно. Затребовать
телку обратно?
— Нет. Я думаю, это была бы вторая ошибка. Я бы
выступил перед рабочими и честно сознался в ошибке.
Чтобы они поняли, что ошибка произошла Ът... порыва, что ли,
от желания помочь. Это признание повысило бы сихмпатии
к вам и укрепило веру в вас.
— Если директор полностью несет ответственность за
предприятие, — может он управлять
в чем не проявилась его личная воля?
— Этого я не знаю. Никогда не был директором.
Думаю, что для коммуниста на первом месте долг,, а уже па
втором — его личная воля. Без этого ничего не было бы.
И партии не было бы.
— Партия — это добровольное объединение многих
воль во имя единой цели.
— И добровольное подчинение этих многих воль
единому партийному долгу.
Бекишев говорил убежденно. Глаза его заблестели,
лицо стало почти вдохновенным. «Ого! — подумал Коросте-
лев. — В тебе, оказывается, вон какой огонь!»
— Большой у нас с вами разговор получился, — сказал
Коростелев, — да по»вод для него больно мелкий. Не будем
поднимать эту телку на принципиальную высоту.
Бекишев улыбнулся.
— Сама по себе телка как телка, конечно, не стоит того,
чтобы поднимать ее на принципиальную высоту. Почему
волнуются люди? Потому чго речь идет о ценностях,
доверенных нашему коллективу.
Коросгелев остановился и взял Бекишева за плечи.
— Умный человек, — проще, проще. Речь идет именно
о телке. О представительнице зоологического мира,
понимаете? Четыре ноги и один хвост. Мы получили за нее
ровно столько рублей, сколько она стоит. Вчера в совхозе
родилось семнадцать телят, сегодня восемь. Всё. Вопрос
исчерпан. Честное слово, я спешу. Я эту ночь глаз не
сомкнул.
Он решительно попрощался с Бекишевым и направился
домой.
Тося Алмазова не вышла-таки сегодня на работу. Если
и завтра не выйдет — он отдаст ее под суд. Скоро все
сядут ему на голову. Время показать, что такое директор.
В ежовые рукавицы... А что касается телки, то о ней
поговорят и забудут. Подумаешь — злоба дня...
В кухне ждала его мать. Она только что пришла и
сидела на лавке в платке и ватнике, сложивши руки, как в
гостях. Он молча повесил шинель на гвоздь. Сейчас и
мать выскажется.
.— Так и будем теперь хозяйствовать?— спросила она.—
Что имеем, по людям раздадим, совхоз развалим?
Может, и Бральянтовую присватал кому, желающие
найдутся...
— Мама, спать хочу! — сказал Коростелев. —
Самокритику
комнате.
— Иннокентий Владимирович, — спросил он на другой
день, — вы отправили документы в Белоруссию?
— Нет, — ответил Иконников, — не отправил.
— Долго тянете. Надо отправить.
Иконников придвинул листок бумаги.
— Будьте добры, напишите распоряжение.
— Вам устного недостаточно?
— Слишком ответственно, Дмитрий Корнеевич. Без
письменного распоряжения не могу.
Коростелев взял перо и написал размашисто: «Тов.
Иконникову. Срочно. Перешлите документы телки «Аспа-
зия» в колхоз имени Сталина, БССР, как новому
владельцу. Адресовать на имя председателя тов. Гребки.
Коростелев».
— Укажите, пожалуйста, точно: область, район.
— Я же вам дал адрес.
— Здесь, здесь укажите.
Иконников проводил директора озабоченным взглядом.
Кто его знает, этого Гречку, может, он от министра
имеет разрешение. Уж наверно имеет какое-нибудь
разрешение, если отпустили ему телку, не обращаясь к
тресту. Не послать бумаги — могут выйти неприятности...
А если все-таки разрешения нет? Если директор
распорядился самовластно?
Ответственность, ответственность, всюду
ответственность. Никуда не уйти от нее. Сколько раз ему грозила
опасность быть назначенным на директорское место.
Директорское! Это же такая ответственность! Во время
войны, казалось, уже не отговориться, не вывернуться; уже
и броню ему исхлопотал трест, намереваясь посадить
директором в «Ясный берег». Выручила военная
конъюнктура: пригнали коров, вывезенных из Ленинградской
области; приехал директор эвакуированного совхоза,
властный старичок, который ни за что не хотел расстаться со
своей ответственной должностью. К взаимному
удовольствию, старичка оставили директором, а Иконникова
старшим зоотехником. Директор сначала относился к нему
настороженно, а потом убедился, что Иконников не
зарится на его место, и стал относиться вполне благосклонно...
Война кончилась, старичок уехал в Ленинградскую
область, довоенного директора «Ясного берега», после
демобилизации, забрали работать в министерство. Новый
директор, Коростелев, человек кипучий, ни на кого не
сваливает ответственности. За таким директором можно жить,
как за каменной стеной... Но вот нынешний случай: пойди
разберись, как поступить.