Ястреб ломает крылья
Шрифт:
– Знаете о том, что Шиферову застрелили?
– Слышала. Туда ей и дорога.
– Не допускаете мысли, что это сделал ваш сын?
Дурдина всплеснула руками:
– С ума сойти! Как вам такое пришло в голову? Во время стрельбы у ресторана Юлиана не было в райцентре. Он за сутки до этого уехал на похороны друга.
– Между тем недостающую на месте преступления гильзу от автомата мы нашли в машине вашего сына. Разве это ни о чем не говорит?
– Совершенно ни о чем! Гильзу подбросили.
– Кто?
– Не знаю.
– У Юлиана есть автомат?
– Еще чего!.. Сын в Чечне
– Понимаете, Римма Парфеновна, за добровольную выдачу огнестрельного оружия… – закинул было удочку Бирюков, но Дурдина резко оборвала его:
– Нет у нас ничего огнестрельного!
– Ну, что ж… На нет, говорят, и суда нет, – сказал Антон и снова задал вопрос: – В отсутствие Юлиана друзья не пользовались его джипом?
– Не знаю.
– Ответ не искренний.
– Чем богаты, тем и рады, – с ядовитой усмешкой проговорила Дурдина.
– Понятно. Придется продолжить обыск.
Хотя дальнейшие полтора часа оперативная группа потратила впустую, но начальный успех превзошел ожидания. Обнаруженные автоматная гильза, рация «Гродно» и две вещи Васютиных давали основание делать в отношении Юлиана Дурдина серьезные выводы. Оформив результаты обыска протоколом выемки вещественных доказательств, опергруппа покинула фешенебельный особняк Риммы Парфеновны.
Глава XXIII
Когда уселись в оперативный УАЗ, Голубев обратился к Бирюкову:
– Предлагаю, Игнатьич, теперь заехать на улицу Южную к Зырянову, затем – на Лесопосадочную к Хомякову.
– Поехали, – ответил Бирюков.
В доме Зырянова оперативников встретила полусонная Милана Запольская в цветастом мини-халатике.
– Доброе утро или добрый вечер? – скороговоркой прочастил Слава. – Еще не ложились или уже встали?
– Уже встала, но еще не проснулась, – заспанным голосом сказала Милана. – Ты чего приперся с балдежной компанией? Я же тебя предупреждала, чтобы днем ко мне носа не совал.
Узнав о цели приезда «компании», Запольская удивленно расширила припухшие глаза:
– Ни фига себе хохмочка… Что вы тут потеряли, чтобы искать?
– Что-нибудь вроде оружия или чужих вещей, – быстро проговорил Слава.
– Ну, мальчиш, ты выкидываешь фишки! Оружием мы не торгуем и чужих вещей у барыг не покупаем. Своих шмоток хватает.
– От Зырянова никаких вестей нет? – спросил Бирюков.
– Ночью по мобильнику звонил.
– Откуда?
– Фиг его знает.
– Чем интересовался?
– Пустяковой фигней.
– Конкретнее сказать можете?
Запольская смущенно позевнула:
– Ну, спрашивал, не ночуют ли у меня менты и о чем они со мной базарят.
– Что вы ему рассказали?
– Послала матюгом на фиг и отключила мобильник. Вконец охамел Зыряй. Сам, кутила бзиковый, наверняка закадрил на курорте маруху, а меня к ментам стал ревновать. Прежде чем такой бред нести, подумал бы: «Не дурак ли я?»
– Видимо, хотел узнать, не разыскивает ли его милиция?
– Может, и хотел, да мне Зыряевы проблемы до лампочки. Если заварил какую-то вонючую кашу, пусть расхлебывает без меня. Я тут кукла посторонняя.
– Но обыск будем делать в вашем присутствии и с понятыми, –
Запольская пожала плечами:
– Шмонайте с кем хотите. Моя хата с краю.
В понятые на этот раз Слава Голубев пригласил молодого, похожего на хиппи, паренька Афоню Красноталова и мрачноватого с виду пенсионера Гордея Ефимовича Струкова. Оба жили по соседству с Зыряновым и, по их словам, никаких претензий к Николаю Арсентьевичу не имели.
Обыск начали с домашних помещений. Обстановка в доме была, мягко говоря, старомодной: полупустой шифоньер со скрипучими дверками, примитивный комод с застиранным постельным бельем, накрытый поблекшей клеенкой четырехугольный стол и кустарного изготовления тумбочка под небольшим телевизором «Рекорд». В кухне – холодильник «Океан», стол с четырьмя табуретками да посудный шкафчик. Единственной «роскошью» была стоявшая в небольшой комнате новая двуспальная кровать с неприбранной постелью. Ничего компрометирующего в доме не нашли. Голубев, подсвечивая электрической переноской, оглядел даже затянутый паутиной подпол под кухней. Там тоже было пусто.
– Теперь пойдемте смотреть гараж, – сказал Бирюков.
– Ключей ни от гаража, ни от машины у меня нет, – торопливо предупредила Запольская.
Бирюков кивком головы указал на Тимохину:
– У нас своя есть ключница.
Чтобы отомкнуть гаражный замок, Тимохиной потребовалось около десяти минут. Голубев шепнул на ухо эксперту-криминалисту:
– Леночка, с твоим талантом медвежатницы я жил бы припеваючи.
– Возможно, немного и пожил бы, но потом долго бы пел: «Сижу на нарах, как король на именинах», – тоже шепотом ответила Тимохина.
Слава поморщился:
– Эх, такую песню испортила…
Железные двери гаража распахнулись со скрежетом, и все увидели красную жигулевскую «восьмерку». Госномера ее, словно умышленно, были заляпаны грязью.
– Машина снаружи чистенькая, а номерные знаки как будто в грязнушке побывали, – удивленно подметил понятой Афоня Красноталов.
– У твоего КамАЗа тоже не всегда цифры разглядишь, – с усмешкой сказал пенсионер Струков.
– Такое, Гордей Ефимович, у меня бывает, когда в распутицу возвращаюсь из дальнего рейса. А перед рейсом всегда номерные знаки отмываю от грязи, чтобы у гаишников на штраф не напороться. Теперь мужики с полосатыми палками за каждую мелочь готовы с водителей шкуру содрать. Представляешь, за такую вот мазню на знаках выписывают квитанцию на половину минимального размера оплаты труда.
Вместо сочувствия Афоне Струков поддержал «мужиков с полосатыми палками»:
– Правильно делают, чтоб лихачи не расплескивали грязные лужи на пешеходов.
– Не отвлекайтесь, пожалуйста, – попросил Бирюков. – Внимательно следите за тем, где и что обнаружим при обыске.
Тесноватый металлический гараж был завален всякой рухлядью. Похоже, что Зырянов совершенно не заботился о порядке и чистоте. На фоне негодного барахла выделялась картонная упаковка навесного багажника, какие устанавливаются на крыше легковых автомобилей для перевозки габаритной поклажи. На картоне красовалась яркая наклейка с фирменным знаком торгового автосалона «Обские зори».