Ястреб на перчатке
Шрифт:
– Говори, может быть, и выполню. Ты редко обращаешься ко мне с подобными словами, – милостиво разрешил король.
– Отправь меня с официальным поручением из столицы. Так, чтобы это стало известно всем, – попросил я.
– Зачем? – как бы между делом, осматривая очередной меч, поинтересовался король.
Я не стал юлить, рассказал ему все, что услышал от ля Круса.
– И что дальше? – спросил Хорхе.
– Если это нельзя предотвратить, нужно, чтобы похищение случилось, когда мне это будет удобно. Мой мнимый отъезд – прекрасная провокация. Я буду ждать
– Постарайся без крови, – пожелал король.
– Хорхе… – с укоризной ответил я, – их будет минимум трое. Луис де Кордова, Блас Феррейра, Гонсало де Агиляр. Без крови не получится.
– Гонсало останется в живых! – поставил условие король. – Бласа жалко, постарайся не убивать его. Луис – делай с ним, что хочешь.
– Хорошо, – кивнул я.
– Приказ подпишу через ору. Болтливый герольд будет искать тебя по всему дворцу, чтобы вручить официальный приказ.
– У тебя есть болтливые герольды? – улыбнулся я.
– У меня есть все, – серьезно ответил Хорхе. – Взгляни.
Он взял со стола и передал мне меч в ножнах. Я наполовину вынул клинок из ножен. Лишь наполовину – искушать алых стражей [6] , личную охрану Хорхе, мне не хотелось. Волнистый узор на лезвии – признак хорошей стали, металл раз за разом перековывали, добиваясь нужного качества.
– Обычный эсток – меч-шпага, – начал я, – вот только сталь почему-то слишком светлая, почти белая. Впервые вижу такое. Не знаю, из-за чего это. Может, особый сорт железа, может, что-то еще – в металлургии я разбираюсь слабо.
6
Лучшие воины королевства. Гвардия в гвардии. Мастера клинка.
– Это зачарованный меч, – спокойно объяснил Хорхе. – Подарок из Далмации. Ему не одна сотня лет. Единичный экземпляр. Секрет создания такого оружия давно утерян.
– И на что же он зачарован? Рубит сталь, как тряпку, делает владельца неуязвимым – все это байки! В деле хоть проверял? – презрительно спросил я.
– Нет, этот меч спасает владельца от колдовства, направленного против воли и разума. Того, у кого он в руках, по легенде, волшебник не может себе подчинить, обмануть, отвести ему глаза, лишить воли.
– Весьма интересно, – прокомментировал я. – Это все?
– Нет, еще это оружие – меч Веры, способно ослаблять заклятия. Даже самые мощные и надежные. Все зависит от силы воли владельца и его веры в свою правоту.
– На деле его хоть однажды проверяли?
– Нет, мне тоже интересно, правдива ли легенда. Это оружие две сотни лет пролежало в далмацийской сокровищнице без дела. Магия могла и развеяться, – ответил Хорхе.
– Да, если и была, то давно выветрилась, – безапелляционно заявил я. – Даже намека на нее не чувствую.
В ответ Хорхе лишь махнул рукой, решив, что ничего больше от меня не добьется. Аудиенция была закончена.
В этот раз принцесса не стала просить
– Здравствуйте, Ангела. – Склонил голову в поклоне.
– Добрый вечер, Гийом. – Принцесса была серьезна и неулыбчива.
– Что вас расстроило, принцесса? Могу я чем-нибудь облегчить ваши страдания? Гонсало? Хотите, надеру ему уши? – попытался я рассмешить ее, но Ангела даже не улыбнулась.
– Нет, Гонсало здесь ни при чем, хоть я и беседовала с ним сегодня.
– Он расписывал меня как самого страшного в мире злодея? – спросил я.
– И это тоже. Я пыталась вас защищать, но неудачно, – ответила она. – Он мне все рассказал. И про Агриппу с Марией, и правду о Филиппе. О вашем сватовстве я и так знала.
– Правд всегда бывает как минимум две. Спасибо за то, что пытались меня защищать. Хоть и неудачно. – Я вновь поклонился.
– Не паясничайте. – Девушка нервничала. – Я осторожно отнеслась к его словам. Спросила у дяди, как это было на самом деле. Сравнила обе версии.
– Я не буду вам рассказывать свою. Незачем. Политика, смешанная с любовью, – видите, до чего она доводит? Грязные интриги и наивные убийцы. Ужасная в итоге получилась смесь. Вы опять хотите просить меня за Изабеллу и Луиса? Не надо. Не стоит, – попросил ее я. – Ответы вы знаете, будет только хуже. Для всех.
Ангела долго не отвечала. Наконец тихо сказала:
– А знаете, я все-таки верю в вас, Гийом. В то, что вы не такой, каким кажетесь. Способны любить и творить добро.
– Спасибо за веру. Не хочу вас расстраивать, Ангела. Давайте сменим тему. Хотите, расскажу какую-нибудь смешную историю? Вижу, не хотите. Тогда, может быть, не смешную, а интересную? Я много повидал и рассказал вашему дяде едва ли половину. Задавайте вопросы, – предложил я.
Мы гуляли по пустынным в этот час коридорам королевской части дворца, закрытой для посторонних. Лишь алые гвардейцы, замершие на постах словно статуи, провожали нас взглядами.
– Хорошо, – грустно улыбнулась принцесса. – Сменим тему. Я опять буду мучить вас неприятными вопросами. Вы сами разрешили. Не верю, что можно разучиться любить и ненавидеть. Готовы? Гийом, испытывали ли вы когда-нибудь зависть к чужим чувствам?
– Да, однажды видел такую сильную любовь, что даже завидовал. Ибо была весна, а я был молод и не имел возлюбленной, – отвечал я.
– Неужели? – удивилась Ангела. – А вы же утверждали, что не завидуете любви? И что же это был за союз двух любящих сердец, что даже сейчас вы помните о нем?
– Сейчас не завидую. А тогда был молод и глуп. Очень красивая была пара. О ней стоит помнить. Молодой маг и прекрасная принцесса…
– Гийом, это нечестно! – воскликнула принцесса и обиженно отвернулась. Гвардейцы напряглись.
– Не хотел вас обидеть. Я даже и не думал намекать на вас и Гонсало. Ваша любовь, к горести Гонсало, не взаимна. А та была взаимной. Чуть ошибся: не принцессой была та девушка, а дочь герцога. Но герцог тот был могущественнее многих королей.