Ястреб в огне
Шрифт:
Мириам взяла его за руку, и снова посмотрела на Сломанную Маску, но тот покачал головой.
– Я могу убрать боль, но ему уже не больно. Или страх, но ему уже не страшно. Я ничего не сделаю, Мириам Росс, чего ты не смогла бы сама.
– Так мне будет спокойнее…. – Сказал Джино. – Загляни в него при случае – ведь в нем можно… рисовать.
Он замолчал и больше не двигался.
Его цвет пульсировал все медленнее, как пламя свечи, которую кто-то невидимый уносит все дальше в темноту, пока не стал совсем маленьким, размером со звезду на рассветном небе.
– Он… и не
Мириам оглянулась, но Сломанной Маски больше не было рядом – как тогда в переулке, несколько мгновений выпали из памяти. Исчез странный человек в пыльном плаще, но у входа в переулок стояли трое гвардейцев, и доктор, с тяжелым игольником в здоровой руке.
– Что здесь случилось? – Спросил доктор, глядя на нее поверх очков. – Это опять вы? Вы… можете хоть несколько минут никого не убивать?
V.
Площадь перед магистратом бурлила.
От легкомысленных двухцветных зонтиков не осталось и следа. Их смыло движением людей, заполнивших площадь и прибывающих из переулков, как россыпи цветов, оказавшихся на пути весеннего паводка. Серые плащи беженцев, белая одежда горожан бурлили в одном водовороте с яркими платьями женщин, издавая ровный звук, похожий на гудение и плач одновременно, усиливающийся и ослабевающий одновременно с движениями толпы. В этом звуке гасли отдельные голоса, и Мириам начало казаться, что о двойной гвардейский заслон бьется вода, холодным потоком разбиваясь о бетон.
Пока люди не осмеливались подойти к заслону близко, их словно удерживала невидимая преграда, начинаясь в двух метрах от черных гвардейских щитов и тяжелых игольников. Но ее могло не хватить надолго – из толпы уже вылетели несколько камней, ударившись в щиты. Как тяжелые дождевые капли о горячую землю, перед тем, как небо разродится ливнем.
Даже за третьим рядом заграждения, закрывающим бреши между бетонными блоками у входа в магистрат, Мириам чувствовала жаркую пульсацию цвета толпы. Не отдельных цветов тысяч людей, собирающихся на площади, а один, общий – безумный, бьющийся в ритме огромного, нечеловеческого сердца…
– Плохи дела. – Заговорил шериф, стоя рядом, под щитом с автоматическим орудием, направленным в толпу. – Барона требуют. Громче всех проповедники орут – вон там, глянь, и дальше. Сдается мне, что они и не проповедуют вовсе.
– Да. – Ответила Би, и маска обхватила ее лицо. На этот раз медленнее, позволив Мириам рассмотреть, как поднимаются мягкие створки, удерживаемые черными бронированными трубками, и сдвигаются сегменты шлема, обнажая скрытые в них продолговатые линзы: три с одной стороны, одну с другой, ничем не напоминающие человеческие глаза.
– Ты что? – Удивился шериф. Би не ответила, молча отодвинула плечом стоящего впереди гвардейца со щитом и вышла в пустой ряд между заслонами. Она вообще произнесла едва ли несколько слов с того момента, как они ушли от госпиталя. Мириам все страшнее было думать о моменте, когда Би спросит у нее… обо всем.
– Сомкнуть щиты! – Команда, произнесенная усиленным механическим
Толпа замерла в ожидании. Би положила наваху на плечо, игольник в ее левой руке смотрел вниз.
– Среди вас есть предатели! – Проговорил механический голос, усиленный до полной неузнаваемости, нечеловеческий. – Сегодня утром они начали убивать. Кто хочет им помочь?!
Гудение в толпе усилилось. Видимо, задние ряды давили на передние, потому что люди перед Би едва удерживались от того, чтобы не упасть, или шагнуть к ней.
– Не слышу ответа!
– Ты не барон! – Выкрикнул голос в задних рядах, показавшийся Мириам очень слабым по сравнению с голосом Би. – Пусть барон с нас спрашивает, а не ты!
– Хотите, чтобы барон вас защитил? – Спросила Би. – Не слышу, хотите или нет?!
Толпа вскипела.
– Хотим! Пусть он сам выйдет! Где он был, когда мой дом взрывали! – Надорвался в толпе другой голос, и гудение усилилось, перерастая в рев.
– Тогда помогите ему, а не стойте здесь!
– Да кто ты такая! – Вылетевший из толпы камень брызнул искрами – Би отбила его навахой и шагнула вперед, заставив людей отшатнуться.
– Следующего, кто бросит камень, я пристрелю! – Толпа замерла, как одно огромное существо, с десятками лиц и сотнями глаз, перед другим жутким созданием, маленьким, но смертоносным.
– Среди вас предатели, и они кричат громче всего. Давайте – я запоминаю лица… тебя, тебя, и тебя. – Наваха указывала в толпу, заставляя людей расступаться и оглядываться. – Те, кто взорвал башню – среди вас, и я найду их. Вы привели сюда невиновных – но вы не спрячетесь за их спинами
Би шагнула вперед, дважды, так быстро, что в переднем ряду возникла давка.
– Расходитесь и готовьтесь к обороне! – Проревел механический голос. – Это приказ барона. Каждый, кто останется на площади – предатель! Расходитесь!
Толпа вздрогнула в нерешительности.
– Ты не барон! – Закричал знакомый уже голос в задних рядах, но его слова утонули в другом звуке, больше всего похожем на тяжелый вздох. Он прозвучал совсем рядом, слева от Мириам, у второго заграждения – и мостовая в метре перед Би взорвалась узкой направленной полосой, обдав ближайших горожан облаком белой пыли.
– Кто не понял приказ?! – Из-за гвардейского заграждения вышел человек в механической броне. Черной, словно побывавшей в огне, и больше всего походившей на набор частей от боевого кара – массивные щитки на груди и бедрах, наголенники, связанные механическим приводом с двигателем на спине. Мириам помнила, как отец помогал чинить такую же, тяжесть стальных пластин… А человек в броне тем временем тяжело прошел перед барьером из щитов и встал рядом с Би. Огромное орудие, которое он держал на бедре, теперь смотрело прямо в толпу.