Явка до востребования
Шрифт:
За делами служебными я не забывал и себя. Получив дипломатическую карточку, поехал в автослужбу женевской полиции, где, предъявив советское, получил швейцарское водительское удостоверение. Визит в это учреждение оказался полезным: я познакомился с господином Греко — начальником юридического отдела, весьма влиятельным человеком в Женеве. Он впоследствии помогал мне с оформлением автомашин, в тяжбах со страховыми компаниями.
Получив права, я тут же решил их «обновить»: совершить путешествие в Берн — федеральный город страша, чтобы встретиться с коллегами.
До Берна добрался без приключений за полтора часа, а там сплоховал. Наше посольство находится на Бруннердеррайн, а я приехал на Бруннердерштрассе,
После встречи с друзьями в посольстве, а потом — в уютном ресторанчике, направился домой. И, поскольку было еще рано, решил немного отклониться от прямого пути и заехать во Фрибург, навестить своих знакомых по Москве. Приехал уже в сумерках. На центральной площади остановился у первого телефона-автомата и позвонил им. Сразу, от неожиданности, они не сообразили, кто звонит, а когда поняли, обрадовались и приехали за мной на своей машине. Меня это устраивало. Дело в том, что в Женеве у нас были машины только с дипломатическими номерами, по которым легко, без проверки через картотеку, определялась их принадлежность. Поэтому я всегда старался поставить машину подальше от домов своих швейцарских связей и даже знакомых, к которым приезжал, чтобы не наводить, как говорят, тень на плетень.
3. ПЕРВЫЕ КОНТАКТЫ С ПОЛИЦИЕЙ
Занимаясь повседневными делами Представительства, я тщательно готовился к встрече с представителями спецслужб. Однако первая встреча с комиссаром полицейского участка произошла неожиданно. Случилось это так: молодой дипломат, находившийся в Женеве в составе какой-то делегации, накануне отлета взял без разрешения стоявший во дворе автомобиль и поехал «прощаться» с Женевским озером.
Будучи в нетрезвом состоянии, при развороте ударил стоявшую у тротуара машину и пытался скрыться. Вернувшись в Представительство, никому ничего не сказал о происшествии, пошел собирать свои вещи. Его наезд на машину видел ее хозяин, который туг же заявил об этом в полицию. Минут через 15–20 после возвращения дипломата в Представительство нам позвонил комиссар участка. Он рассказал о происшествии и добавил, что владелец машины, которую повредил наш водитель, написал по этому поводу заявление и находится в участке. Комиссар просил кого-нибудь из дипломатов приехать вместе с виновником происшествия в участок, чтобы установить, не был ли он пьян в период столкновения.
Осмотрев машину, я увидел на бампере голубую краску. Дипломат признал, что наезд действительно был, и уехал он с места происшествия потому, что, как ему показалось, задел только бампер той машины.
Посмотрев на дипломата, я понял, что брать его с собой нельзя: прощаясь с красавцем Леманом, как любовно называют женевцы свое озеро, он выпил, явно превысив допустимую законом норму. А это отягчающее обстоятельство. Парня могли не выпустить из страны, пока не уплатит достаточно крупный штраф, так как совершил два серьезных нарушения: управлял машиной в нетрезвом состоянии и скрылся с места аварии. Вызвал шофера и поехал один.
Комиссар вежливо, но твердо потребовал доставить в участок виновного. Я, столь же деликатно и столь же твердо, ответил:
— Господин комиссар, я с уважением отношусь к вашим законам, но, к сожалению, выполнить вашу просьбу не могу, так как молодой человек, совершивший наезд, рано утром вылетает в Москву. Мне неизвестно, где он сейчас находится и появится
— Мы принимаем ваши извинения, — ответил комиссар уже вполне доброжелательно, — но ведь необходимо подписать протокол о дорожно-транспортном происшествии. Для этого нужен его виновник.
— Господин комиссар, машина принадлежит Представительству. Она застрахована в фирме господина Korea. Я готов подписать протокол от имени Представительства. А чтобы у вас и у пострадавшего не было никаких сомнений, позвольте позвонить при вас господину Котсу.
К счастью, Коте был еще в своем бюро. Выслушав меня, он заверил пострадавшего и комиссара в том, что вопрос о компенсации затрат по ремонту машины будет решен положительно. Это всех устроило. Пострадавший понял, что его машина будет отремонтирована за счет страховой компании, а комиссар был рад, что без хлопот закрыл дело. Расстались мы вполне довольные друг другом.
Эта первая встреча с полицейским чиновником дала мне многое. Для швейцарца, как я понял, важны в подобных делах два момента: первый — деньги, второй, не менее важный, — уважительное отношение к нему, особенно со стороны представителя великой державы. У швейцарцев, несмотря на высокий уровень жизни, налаженный быт, что позволяет им смотреть на всех без исключения иностранцев свысока, существует комплекс «малой» державы, голос которой в международных делах ничего не значит. Поэтому мое заявление об уважении швейцарских законов, признание вины своего соотечественника и готовность немедленно удовлетворить претензии пострадавшего сделали свое дело. Комиссар пошел на уступку и не стал настаивать на «приводе» виновного.
Виновник происшествия утром улетел в Москву. Чтобы не портить ему карьеру, мы не сообщили, что в момент наезда он был в нетрезвом состоянии: экспертизы ведь не было.
Прошла еще неделя, и второй секретарь Представительства O.K., выполнявший иногда некоторые «деликатные» поручения Зои Васильевны, встречался с комиссаром женевской полиции господином Г., который ведал охраной иностранных миссий в Женеве. По моей просьбе наш дипломат пригласил комиссара на обед, сказав, что хотел бы познакомить его с вновь прибывшим сотрудником Представительства — помощником мадам Мироновой по административным вопросам.
Встреча состоялась в загородном ресторане. Надо сказать, что с первой встречи у меня с комиссаром установился хороший, я бы сказал, человеческий контакт, и все возникавшие позже проблемы, касавшиеся безопасности советских граждан, делегаций и видных государственных деятелей Советского Союза, решались успешно.
В ходе одной из бесед с комиссаром я сказал ему, что некоторые советские граждане чувствуют нездоровый к себе интерес со стороны отдельных сотрудников представительств стран НАТО при ООН. Дело доходит до прямых предложений о сотрудничестве с их разведками. И привел пару свежих конкретных примеров. Естественно, продолжал я, нас это беспокоит, мешает нормально работать. Полагаю, что это должно беспокоить и полицию Женевы — города, где сосредоточено столько международных организаций, где проходит ежегодно не одна сотня международных встреч и совещаний. Пора ей — «дипломатической столице мира» — избавиться от звания «столицы мирового шпионажа». Комиссар столь же прямо ответил, что в политику он не играет, а старается честно выполнять свой долг блюстителя порядка и быть объективным. Он многое видит из того, что делается в Женеве сотрудниками иностранных представительств друг против друга, но не вмешивается в их дела до тех пор, пока их деятельность не угрожает интересам Швейцарии.