Явление тайны
Шрифт:
– Это что, сценарий?
– Он тебе не нравится?
Грилло улыбнулся.
– Не такой уж плохой.
Она взяла его за руку.
– Могу я рассчитывать на тебя?
– Ты же знаешь, что можешь.
– Как я и думала, все еще не закончилось.
– Погоди. Скажи сперва, откуда ты приехала?
– Терпение! Д'Амур думает, что теперь они попытаются вторгнуться в Нью-Йорке. Поэтому он собирает половину
– А я тебе зачем?
– Ты знаешь что-нибудь об Омахе, Небраска?
– Не очень много.
– Там ведь все это началось. В почтовом отделении Омахи.
– Опять разыгрываешь?
– Это там Джейф услышал об Искусстве. Краем уха.
– Что это значит?
– Он толком не знал, что такое Искусство. Даже Киссон этого не знал. Оно необъятно и сводит все воедино. «Прошлое, будущее и сон между ними... в одном бесконечном дне».
– Чудесно.
– Как бы отнесся к этому Свифт?
– К черту Свифта. Значит, в Омаху?
– Начнем оттуда. Там собирается вся недоставленная почта Америки, и там сходятся многие концы. Люди многое знают, Грилло. Даже если не понимают.
– И они пишут об этом?
– Да. И посылают куда попало.
– И они оказываются в Омахе.
– Многие из них. Плати за чизбургер. Я подожду на улице.
Они встали.
– Что-то я проголодался, – сказал он.
Д'Амур ушел только вечером, оставив в доме двух совершенно выжатых рассказчиков. По ходу повествования он то и дело нырял в свой блокнот, записывая важные детали.
Когда Хови и Джо-Бет выговорились, он вручил им свою карточку с нью-йоркским адресом и записал на ней другой, секретный телефон.
– Приезжайте, как только сможете. Никому не говорите, куда вы едете. Ни одному человеку. И когда приедете туда, смените имена. Скажите, что вы муж и жена.
Джо-Бет рассмеялась.
– Старомодно, но что поделаешь? – сказал Д'Амур. – О женатых ходит меньше сплетен. И сразу звоните мне и скажите, где я смогу вас найти. Я сразу же свяжусь с вами. Ангелов-хранителей не обещаю, но у нас есть силы вас защитить. У меня есть подруга по имени Норма. Я уверен, что вы ей понравитесь. У нее замечательные сторожевые собаки.
– Собаку мы и сами можем купить, – сказал Хови.
– Но не такую. Уверяю вас, не такую. Спасибо за все,
– Вы едете в Нью-Йорк? На машине?
– Ненавижу летать. У меня был плохой опыт. Правда, без самолета. Напомните потом, чтобы я вам об этом рассказал. Вы должны знать про меня, ведь я теперь знаю про вас.
Он вышел, оставив за собой едва уловимый аромат дорогого европейского табака.
– Хорошо бы подышать воздухом, – сказал Хови, едва Д'Амур ушел. – Пошли погуляем?
На улице было холодно, но прогулка сняла их напряжение, вызванное разговором. Долго они шли молча, потом Джо-Бет сказала:
– Ты рассказал ему много такого, о чем я не знала.
– О чем же?
– О том, что случилось на Эфемериде.
– Ты имеешь в виду Бирна?
– Да. Интересно, что он там увидел?
– Он сказал, что расскажет мне, если мы выживем.
– Я бы хотела посмотреть сама.
– Вернуться на Эфемериду?
– Да. Даже в тот раз мне там понравилось.
Так разговаривая, они дошли до ветра. Свежий ветер обдувал их лица.
– А ты не боишься, что Субстанция опять возьмется за нас? – спросил Хови.
– Нет. Если мы будем вместе.
Она взяла его за руку. Внезапно им стало жарко, несмотря на холодный ветер, как тогда, когда их взгляды впервые встретились у Батрика. С тех пор прошло не так уж много времени, но они преобразились.
– Теперь мы оба – искатели приключений, – сказал Хови.
– И никто никогда нас не разлучит.
– Хорошо, если это так.
– Это так. Ты ведь знаешь.
Она подняла руку, которую он все еще держал.
– Помнишь? Субстанция соединила нас.
– Пойдешь за меня замуж?
– Поздно. Уже пошла.
Они стояли на краю озера, но, конечно же, это был не Мичиган. Это была Субстанция. Мысль об этом вызывала боль. Так болит всякая живая душа, когда ее коснется тихий шепот моря снов. Но у них, которые видели это море наяву и знали, что оно реально, как ничто другое, боль была резче и острее.
До рассвета оставалось уже недолго, и с первыми лучами солнца они отправились спать. Но пока свет не рассеял чары воображения, они стояли в темноте и ждали, со страхом и с надеждой, что то, другое море позовет их на свои берега.