Явление тайны
Шрифт:
– Чьи письма? – спросил Киссон.
– Людей, которые знали... об Искусстве.
– И что же они знали?
Джейф покачал головой.
– Я не очень много понял. Мне кажется, что есть какое-то море...
– Есть. И ты, конечно же, хочешь найти его и получить над ним власть?
– Да.
– А что за это? – осведомился Киссон. – Что ты можешь предложить?
– У меня ничего нет.
– Об этом позволь судить мне, – отрезал Киссон и поднял глаза к потолку, словно хотел разглядеть что-то в поднимающемся
– Ладно. Ты получишь все, что захочешь.
– Вот и чудесно.
– Мне нужно Искусство.
– Да-да, конечно.
– Я уже все видел, – сказал Джейф.
Киссон окинул его взглядом.
– В самом деле? Что-то не верится.
– Мне нужно... мне нужно (что? как сказать?), мне нужен смысл, – выдавил он.
– Ну и с чего начнем?
– С моря, – напомнил Джейф.
– А-а, ну да.
– Что это за море?
– Ты когда-нибудь любил? – ответил Киссон вопросом на вопрос.
– Думаю, да.
– Тогда ты дважды видел Субстанцию. В первый раз когда вышел из утробы, и второй – когда спал с любимой женщиной. Или с мужчиной, – он усмехнулся. – Это неважно.
– Море называется Субстанцией?
– Именно так. И в нем есть острова под названием Эфемериды.
– Я хочу туда, – выдохнул Джейф.
– Ты туда попадешь. Как минимум, еще один раз.
– Когда?
– В последнюю ночь своей жизни. Так бывает со всеми. Трижды люди окунаются в море Мечты. Если меньше, они сходят с ума. Если больше...
– То что?
– То они перестают быть людьми.
– А Искусство?
– Ну... Тут мнения расходятся.
– Ты владеешь им?
– Владею?
– Искусством. Владеешь ли ты Искусством? Можешь обучить меня?
– Возможно.
– Ты из Синклита. Один из них. Ты должен знать все.
– Один? – удивился старик. – Я последний. И единственный.
– Тогда поделись со мной. Я хочу изменить этот мир.
– Скромно, однако.
– Хватит прищуриваться! – рявкнул Джейф, все более уверявшийся, что его водят за нос. – Я не уйду с пустыми руками, слышишь, Киссон? Обучившись Искусству, я смогу посещать Субстанцию, так ведь?
– С чего ты это взял?
– Это так?
– Так. Но повторяю: откуда ты узнал это?
– Я просто соединил известные мне детали, – Джейф улыбнулся. – Субстанция ведь за пределами нашего мира, так? И Искусство дает возможность ступить за его пределы в любое время, когда захочешь. Палец в пироге.
– А?
– Так кто-то называл это. Палец в пироге.
– Зачем же ограничиваться пальцем?
– И верно! Почему не вся моя рука?
На лице Киссона проступило что-то похожее на восхищение.
– Какая жалость, что ты так мало развит. Может, я и поделился бы с тобой.
– Ты о чем?
– В тебе слишком много от обезьяны. Я не могу доверить тебе эти тайны. Они слишком опасны, слишком могущественны. Ты не сможешь ими распорядиться и начнешь
– Я сказал... Я не уйду отсюда с пустыми руками. Я дам тебе все, что ты хочешь. Все, что у меня есть. Только научи.
– И все тело? – спросил Киссон. – Дашь ты мне свое тело?
– Что?
– Это все, чем ты владеешь. Ты отдашь мне его?
Джейф замялся.
– Ты что хочешь секса?
– О, Господи, нет.
– Тогда чего? Не понимаю.
– Твою кровь и плоть. Мне нужно твое тело.
Джейф уставился на Киссона.
– Ну?
– Ты же не сможешь влезть в мою шкуру?
– Могу, если только ты ее покинешь... на время.
– Я тебе не верю.
– Джейф, уж тебе-то не пристало говорить «не верю». Мог бы давно привыкнуть, что во времени есть провалы – мы сейчас в одном из них, – а в нашем мозгу – армии, ждущие команды к бою. Что в паху есть солнца, а в небе – влагалища. Правила говорят обо всем этом.
– Правила?
– Да, черт возьми! Правила! Заклинания! Самое обычное волшебство! И ты прав – Субстанция его источник, а Искусство – запор и ключ к нему. И ты думаешь, мне трудно влезть в твою шкуру? Неужели ты ничему не научился?
– Ну, допустим, я соглашусь...
– Допустим.
– Что случится со мной, если я оставлю тело?
– Останешься здесь. Как дух. Это не очень приятно, но ничего. Скоро я вернусь. И снова отдам тебе твои кровь и плоть.
– Зачем тебе вообще мое тело? – с подозрением спросил Джейф. – Все это чертовски странно.
– Это уж мое дело, – улыбнулся Киссон.
– Мне нужно знать.
– Нет. Если тебе нужно Искусство, делай то, что я говорю. У тебя нет выбора.
Поведение старика – его ехидная усмешка, то, как он пожимал плечами и как полуприкрывал глаза, словно вид гостя был ему противен, – напомнило Джейфу Хоумера. Эти типы – грубая скотина и вонючий старый козел, – были в самом деле чем-то похожи. При мысли о Хоумере он сразу вспомнил о ноже в своем кармане. Сколько времени придется кромсать старческое тело Киссона, прежде чем боль заставит его говорить? Или лучше отрезать ему пальцы, один за другим? Он был готов к этому. А можно вырезать ему глаза. Или отрезать уши. Он это сделает. Брезгливость лучше отложить на потом.
Он сунул руку в карман и сжал нож.
Киссон заметил это.
– Ты все же ничего не понял? – произнес он скорее утвердительно, злобно сузив глаза.
– Я понял больше, чем достаточно. Я понял, что я слишком грязен для тебя. «Малоразвит» – так ты сказал?
– Я сказал, что ты недалеко ушел от обезьяны. Это так и есть.
Джейф вынул нож из кармана.
– Ты не посмеешь, – проговорил Киссон.
– Говорить мне такое все равно, что показывать быку красную тряпку. Я посмею все. И я не боюсь тебя.