Явление
Шрифт:
– Она ревнует вас к Деве?
Он вдруг по-мальчишески задорно улыбается, и его подбородок утопает в воротничке рубашки с бабочкой.
– И заметьте, у нее есть на то все основания. Я повесил в нашей спальне два постера размером один на три. Левый глаз напротив кровати, а правый – между окнами.
– И как вам заниматься любовью в таком оформлении?
– Мы не занимались любовью с тех пор, как родились близнецы.
Я учтиво беру новость на заметку, пока он собирает фотографии и одну за другой убирает их в папку. На углу площади появляется группа молодежи, вышагивающей шеренгой впереди маленького пикапа, на котором укреплен громкоговоритель, обмотанный транспарантом Frente Popular Independente [19] .
19
Независимый народный фронт (исп.).
20
свобода, революция, товарищи (исп.).
– Сколько им лет?
– Три с половиной. Мы с Венди почти перестали разговаривать друг с другом, но видимость счастливой семьи сохранена. Нам завидует весь Сиэтл.
Тесными рядами, подхватывая лозунги, по шести сходящимся к площади авеню подтягиваются все новые демонстранты. Толпа увеличивается и анакондой оцепляет площадь. Сверху это смотрится очень красиво. Пока официантка зажигает свечу на нашем столике, я спрашиваю у Кевина, каким образом на него вышел Ватикан.
– Полагаю, так же, как и на вас, – отвечает он с мученическим видом. – Так вот, к слову о Венди…
Я, выражая взглядом и выжидающей улыбкой готовность слушать, жду продолжения. Он с изнуренным видом любуется демонстрацией, откуда теперь доносятся звуки окарины.
– Ну так? – подбадриваю я его.
– Да так, пустое.
Я рассматриваю массивные черные цепи, через каждые три метра тянущиеся от верха стены до балюстрады. Каждый раз, когда официантки несут заказ, они идут, склонив голову набок, чтобы кольца не испортили укладку.
– Подразумевается, что цепи помогут нам удержаться на ногах в случае землетрясения? – предполагаю я, чтобы придать немного остроты остывающему под выкриками митингующих желанию.
– Скорее, чтобы балкон не свалился на голову прохожим.
Я с деланным испугом отстраняюсь от перил, ищу искорки смеха в его взгляде. А вижу лишь подавленность, серьезность и страдание.
– Мне бы так хотелось наладить отношения с Венди, – вздыхает он. – Разделять общие интересы…
Я допиваю свой стакан, слизываю остатки соли.
– Знаете, Кевин, я пять лет прожила с мужчиной, который, как и я, был одержим искусственной роговицей. Общие интересы не спасают от семейных неурядиц.
– Это очень мило с вашей стороны.
– Что именно?
– Не оставлять мне иллюзий.
От его побитого вида и вялого голоса у меня сжимается сердце.
– Libertad si, mundialisaci'on no! [21] – надрывается громкоговоритель.
– Ладно, я, пожалуй, пойду спать, – говорит он, махнув рукой в пустоту.
Я молчу. Официантка приносит счет, он подписывает его, поднимается из-за стола, рассеянно наблюдает за толпой, обходящей площадь во все возрастающем шуме. Я облокачиваюсь на балюстраду бок о бок с ним. Он говорит:
21
Свободе да, глобализации нет! (исп.)
– Было
– Простите?
Повышая голос, чтобы перекричать лозунги, он поясняет:
– Я хочу сказать: это из-за меня Венди переживает депрессию. Во-первых, я отлично знаю, что мое стремительное продвижение по службе в НАСА вызвало у нее зависть. Она ведь сама – преподаватель лингвистики, надеялась получить место в Университете Колумбии, но возникли трудности… В то самое время, когда мои работы в рамках программы «Патфиндер» попали на первые страницы газет. К нам домой даже приезжали с телевидения… Личная жизнь исследователя. Комедия образцового счастья, завтрак в саду, бейсбол с детьми, мать, готовящая сладкий пирог, пока отец семейства стрижет лужайку: простые радости лучшей на земле семьи… Венди притворялась с такой… такой легкостью… Я хочу сказать: возможно, это-то и задело меня больше всего. Я задумался: если она так легко играет, то вполне может делать это и всегда. Простите, что все еще рассказываю вам о ней…
– А что случилось с рыбками?
– Рыбками?
– Когда вы недавно говорили по телефону, то упоминали об аквариуме…
– Ах, вы об этом! Это все проделки Зельды. Черепашки, которую мальчики привезли из Диснейленда, когда мы ездили туда на каникулы, и которая, собственно, и съела всех рыбок. Всех циклид Венди – это редчайший вид, коллекционные рыбки… Но я отказался наказать мальчиков и спустить Зельду в унитаз. Я встал на сторону близнецов. У Венди случилась жуткая истерика, это было невыносимо. Я прекрасно понимаю, что не должен был запускать черепаху в аквариум, что Венди права: это показательный симптом, самоустранение, уклонение от исполнения родительских обязанностей… Вы не находите?
Я прежде всего нахожу, что нет ничего лучше, чем жить одной, без супруга, без детей, без постоянного выяснения отношений, и ежедневных драм вокруг стекляшки с водой. Тронутая его горем, я говорю, что нам, может быть, и не обязательно далее продолжать надрываться на балконе и что, если он пригласит меня в свой номер на стаканчик виски, я обещаю его не насиловать.
Раздается выстрел. Толпа замирает, громкоговоритель смолкает.
– Оставьте ваши издевки, – едва слышно шепчет он. – Как бы я хотел испытывать к вам влечение.
Демонстранты смотрят друг на друга, оглядываются по сторонам, расступаются, пытаясь определить, откуда шел и куда попал выстрел. За углом собора раздается оглушительный залп петард. Кевин вдруг отходит от перил, подхватывает свою папку, возвращается в бар. Я следую за ним. Он минует ажурные решетки лифта для почетных гостей, заходит в слабо освещаемый огромный коридор. В самом его конце, напротив вентилятора прачечной, вставляет свой ключ в замок, открывает дверь, знаком приглашает меня войти. Его номер гораздо просторнее моего, с огромной кроватью с балдахином, двумя тронами, инкрустированными стеклянной мозаикой, и каменным столиком с резными ножками в виде пернатого змея, душащего осла, потерявшего ухо, должно быть, во время одной из уборок пылесосом.
– Могу я поделиться с вами чем-то очень личным?
Я жадно киваю. Мое воодушевление слегка остужает его, но он все же запирает дверь, откладывает папку и, собравшись с мужеством, встает напротив меня:
– Это произошло как раз во время каникул в Диснейленде. Мы поехали туда вместе с одной супружеской парой. Коллегой из НАСА, у которого, как и у нас, двое детей и чья жена более или менее ладит с Венди: она страдает от ожирения. Пока они отдыхали у гостиничного бассейна, мы водили детей в парк аттракционов. Чаще всего мы катались все вместе, но один раз… Мальчики были еще слишком маленькие, я один поднялся с Бобом на американские горки. Мы очень испугались в темноте; спуск был таким головокружительным и…