Яйцо глака. Антология
Шрифт:
— Разумеется, не болит. Ведь ничего этого не было.
— Но ведь меня лупили.
— Лупили. В том будущем, которое не произойдет. Ты же передумал. Ты же решил туда не возвращаться?
— Хорошо. Но ведь сперва меня отлупили.
— Вот именно, — твердо ответил Клоподав. — Тебя отлупили, прежде чем тебя могли отлупить.
И с этими словами он снова скрылся в своем убежище.
Вдали слышался гул толпы и невнятное бормотание диктора. Люди толпились у двухдолларовых касс, пятидолларовые тоже трудились
Билл обратился к незнакомцу с малиновым носом:
— Какой сейчас заезд?
— Второй, дружище.
«Черт возьми, — подумал Билл. — Некуда девать время…» Он все-таки подошел к пятисотдолларовой кассе, сунул внутрь пять хрустящих бумажек, полученных утром из банка.
— Алхазред, четвертый заезд, — сказал он.
Кассир удивленно блеснул очками, но деньги взял и выдал жетоны…
Билл обратился к незнакомцу с малиновым носом.
— Какой сейчас заезд?
— Второй, дружище.
«Черт возьми», — подумал Билл. И тут же крикнул: — Эй!
Незнакомец с малиновым носом остановился и спросил:
— Что случилось, дружище?
— Ничего, — ответил Билл. — Все случилось.
Незнакомец был в растерянности.
— Послушай, дружище, я тебя раньше видел?
— Нет, — поспешил с ответом Билл. — Вы собирались меня увидеть, но не увидели. Я передумал.
Незнакомец удалился, покачивая головой и рассуждая вслух, до чего лошадки могут довести порядочного парня. Только вернувшись к машине и захлопнув за собой дверцу, Билл вытащил изо рта трубку и заглянул в нее.
— Отлично! — сказал он. — Объясни мне, что в этот раз не сработало? Почему я снова попал на карусель? Я же не пытался изменить будущее.
Клоподав высунул голову наружу и демонстративно зевнул, показав все свои клыки.
— Я ему говорю, я его предупреждаю, я снова говорю, а теперь он хочет, чтобы я ему еще раз все объяснил.
— Но что же я сделал?
— Что он сделал? Ты же нарушил баланс ставок. Дубина ты после этого. Если внести такую сумму на ипподроме, то изменится соотношение между ставками. Как же тогда тебе заплатят двадцать к одному, как о том сказано в газете? Они будут платить меньше.
— Проклятье! — пробормотал Билл. — Я так понимаю, что это правило относится ко всему? Если я обращусь к бирже, выясню из газеты, какие акции сколько стоят, а затем вложу свои пятьсот долларов в соответствии с данными завтрашнего дня…
— То же самое. Курс акций изменится. Я же тебя предупреждал. Ты завяз. Ты по горло в болоте.
Голос Клоподава стал почти жизнерадостным.
— Неужели это так? — спросил Билл.
— Так.
— Знаешь что, я верю в Человека. В этой Вселенной нет проблемы, которая была бы не по плечу Человеку. А я не глупее других.
— Треплешься
— Сейчас на мои плечи легла тяжелая ответственность. Это куда важнее десяти тысяч долларов. Я обязан реабилитировать гордое слово Человек. Ты говоришь, что проблема неразрешима. Я же отвечаю: неразрешимых проблем нет.
— А я говорю — треплешься ты много.
Билл лихорадочно думал. Как можно воспользоваться знанием будущего, никоим образом его не изменяя? Несомненно, выход существовал, и человек, разработавший диагностирование эмболии, сможет раскусить такой орешек. Хитченс принял вызов.
Забывшись, он вытащил из кармана кисет и выбил трубку о подошву ботинка. Клоподав выпал на пол машины.
Билл посмотрел на него, улыбаясь. Маленький хвостик демона яростно извивался, змейки на голове встали дыбом.
— Это уж слишком! — визжал Клоподав. — Мало ему идиотских поручений, мало издевательств и оскорблений, меня еще разбрасывают, как окурки! Все! Это последняя капля! Требую меня уволить! Откажись от меня немедленно!
— Отказаться? — Билл щелкнул пальцами. — Отказаться! — крикнул он. — Я догадался, клопик. Мы победили!
Клоподав поглядел на Билла в растерянности. Змеи опустили головки.
— Ничего у тебя не выйдет, — сказал он и печально вздохнул.
С невероятной скоростью Билл промчался по лаборатории Чоутсби, где он совсем недавно работал, и влетел в приемную к старику Р. Ч.
С грубыми телохранителями еще можно бороться, но как бороться с деловитой сухостью молодой секретарши, которая говорит вам:
— Я спрошу у мистера Чоутсби, сможет ли он вас принять.
И потому Биллу ничего не оставалось, как ждать.
Клоподав, видно, опасался самого худшего.
— Что еще тебе пришло в голову? — осторожно спросил он.
— Старик Р. Ч. выжил из ума, — ответил Билл. — Он астролог, и пирамидолог, и британский израэлит — из американской ветви, и еще черт знает кто… Он даже поверит в твое существование.
— А тебе какая польза? — спросил Клоподав. — Только время теряешь.
— Он купит эту газету. Он за нее заплатит что угодно. Его хлебом не корми, дай повозиться с оккультной чепухой. Он никогда не сможет отказаться заполучить в лапы кусок будущего, особенно если при этом пахнет добычей.
— Тогда поспеши.
— А куда торопиться? Сейчас только половина третьего. Времени больше чем достаточно. И пока не вернется секретарша, нам ничего другого не остается, как отдыхать.
— Тогда по крайней мере займись трубкой. Она совсем остыла.
Наконец секретарша вернулась.
— Мистер Чоутсби вас примет.
Рубен Чоутсби переполнял громадное кресло, стоявшее за громадным столом. Кукольная головка, привязанная к мешку с мукой. Увидев Билла, Чоутсби расплылся в улыбке.