Язва

Хеннеберг Натали

Не имея представления, куда идти, пассажиры остались на месте. Женщины дрожали в своих легких скафандрах, мужчины ругались. Среди них было несколько легкораненных, которые оказали некоторое сопротивление, когда капелланцы загоняли их, словно стадо, в люк. Закутавшись в свою накидку из лебяжьего пуха, которую Хелл зачем-то подарил ей на Гере, Виллис равнодушно смотрела на попавших в катастрофу людей. Они были в ярости, страдания еще не начались, а она уже чувствовала предательство и насилие.

Землянин с Арктура, которого звали Рекс, оценил их положение:

— Слава

космосу, здесь есть атмосфера и твердая почва! Они вообще могли выкинуть нас в космос или на какую-нибудь планету без воздуха! Теперь мне будет урок на будущее: никогда не садиться на корабли без двойной звезды. И это я, житель Сигмы, так глупо попался! Но они заплатят за это.

Он говорил так, будто был гражданином древнего Рима и сбился с пути на чужой финикийской галере! Виллис чуть было не рассмеялась: эта непоколебимая гордость в окружавшем их несчастьи была прямо-таки обезоруживающей!

— Что же теперь делать? — спросил в пространство юпитерианец. — Я ведь деловой человек! Меня ждут на Сигме… и еще кое-где. Я не могу терять время на то, чтобы считать здесь звезды!

— Бессмысленное занятие, — констатировал высокий космонавт. — В этой части неба им нет числа.

— То есть, в созвездии Лебедя?

— Да. Это созвездие Лебедя.

И хотя никто, кроме этого одинокого космонавта не представлял себе, что это такое, по толпе прошла нервная дрожь — предвестница всеобщего ужаса…

— Мне кажется, — заявил Рекс-арктурианец, — что мы должны держаться вместе. Если появится какой-нибудь звездолет, группу будет легче обнаружить. Но кто-то должен пойти на разведку. Несомненно, сюда залетают корабли и…

— Посмотрим, — сказал космонавт, проверяя крепления своего скафандра. — Но я сомневаюсь.

— Мы будем ждать вас здесь, — поспешил, уточнить Слам-юпитерианец. Космонавт посмотрел на него в упор и сказал:

— О! Уж в этом-то я уверен.

Он иронически улыбнулся, отошел на несколько шагов, потом вернулся:

— Послушайте, — сказал он, — не будьте идиотами, никуда не уходите отсюда. Не разлучайтесь ни под каким видом и не верьте… ни в какие видения. Созвездие Лебедя… понимаете, слишком долго объяснять вам магнитные и оптические явления, которые пересекаются и смешиваются здесь. Постоянно получается так, что время здесь другое, не как на других планетах.

— Как же это понимать?

— Как вам сказать? Можно только отметить, что здесь понятия прошлого, настоящего и будущего лишены смысла…

И он исчез в тусклой ночи, не позвав с собой никого, и никто не вызвался пойти с ним. Так они и остались стоять, сбившись в толпу. К счастью, в группе были только взрослые, но «прекрасная идиотка» тотчас заплакала, за ней другая женщина, потом еще одна…

Странно, но Виллис как-то спокойно отнеслась к этим рыданиям. «Это не настоящие страдания», — подумала она. Или это от того, что с момента смерти Хелла ее сердце было холодно и мертво? Ах, Хелл… Виллис больше не надо было беспокоиться за него, успокаивать его. Он спал под дождливым небом Геры…

Снег залеплял стекла скафандров, тела одеревенели

в неподвижности. Ожидание казалось бесконечным. Цвет неба абсолютно не менялся — это не было ни ночью, ни рассветом, и неожиданно девушка подумала, что незнакомый космонавт был прав… что время здесь остановилось, и, оказавшись в этом мире, они будут теперь вечно блуждать здесь — бледные тени в мглистых сумерках.

Неожиданно из глубины заснеженной равнины до них донесся какой-то звук: в белом безмолвии это было похоже на скрип полозьев геликоптера по снегу. Все взгляды обратились в эту сторону: что это, снежный вихрь?.. На горизонте появилось какое-то удлиненное серое пятно. Хлынувшие оттуда волны страдания были такими сильными, что Виллис зашаталась.

Какая-то расплывчатая колонна поднималась по астродрому — это был поток машин и пешеходов, окруженных короткими вспышками. Пешеходы были, конечно, гуманоидами. У тех, что сидели на платформах транспортеров, руки были скованы. Другие, привязанные по четыре к какой-то решетке, так глубоко утопали в снегу, что, казалось, должны были грудью прокладывать себе дорогу. Виллис захотелось заткнуть уши — ей показалось, что она слышит, как хрустят кости. Некоторые пленники шли босиком, их ноги совершенно оледенели. Когда они подошли совсем близко, молодая жительница Земли с ужасом различила: то тут, то там двое живых двигались, волоча меж собой два трупа… или двое в центре были сжаты мертвецами, которых они тащили за собой…

Какая-то непреодолимая сила тянула Виллис к ужасной процессии. Она чуть было не бросилась туда. Рекс-арктурианец схватил ее за руку.

— Стойте! — прошептал он застывшими губами. — Или вы не видите, что это мираж?

— Что?!

— …Как только они спускаются с плато, они исчезают. И не оставляют следов на снегу…

— Но они страдают! — воскликнула Виллис. — Я это чувствую!

— Я не утверждаю, что они не существуют, что они не страдают. Но они не здесь, а где-то в пространстве или во времени — неведомо где, вот в чем дело.

Конвой прошел так близко от пассажиров, что несколько женщин упали в обморок. Мужчинам казалось, что они чувствуют тяжелый запах грязи, пота и крови, даже запах человеческого страха. В то же время, эта процессия привидений была странно молчалива: не слышно было ни криков, ни стонов, хотя казалось, что распахнутые черные рты оглашали пространство безмолвными завываниями. И другие тени, сумрачные и проворные, бегали по краям колонны и хлестали ее огненными бичами… Одна из этих теней бросила какой-то клейкий черный кусок, что-то совсем не похожее на хлеб, но все же бывшее хлебом, и тотчас же двое ребятишек, похожие на маленьких медвежат, отделились от общей массы, бросились к куску, чтобы тотчас исчезнуть в длинном языке пламени. С грузовика упала очень красивая женщина и сразу же была растоптана черными сапогами. На повороте вдруг открылась бездонная шахта, и безмолвный огненный, залп пронесся по равнине. Гроздья живых тел посыпались в бездну. Юноша, похожий на крылатого духа, еще сжимал в объятьях мертвую девушку…