Язва
Шрифт:
«Смотри-ка, — думает Айрт, — мне лучше: я снова становлюсь телепатом».
И он слышит:
«Пусть поспешат, о, космос, пусть поспешат! Этой ночью у нас на Сигме другие дела…»
«Этот юноша и в самом деле очень красив. Дискобол… Какая жалость! Теперь их дезинтегрируют. Иначе я бы попросила, чтобы мне отдали его тело. С помощью карбоснега я успела бы вылепить статую умирающего Ахилла…»
«Но этому заседанию нет конца. Они с ума сошли, меня же ждут в Атениуме. Эта танцовщица…»
«Абсурд. Ясно, что разбойник будет осужден. Так зачем
«Но, дорогой, есть же законы».
«На Земле они тоже были».
«Великий Икс! К чему эти гнусные подробности?!»
«Но ведь вы пришли, чтобы послушать именно их, Ксения, не правда ли?»
«Тише. Кажется, Ингмар Кэррол заинтересовался».
«Этот старый садист…»
«А жаль. — Это арктурианская мысль. — В этом парне что-то есть, он хотел хоть что-то сделать… Но ничего не поделаешь».
«Ничего не поделаешь… Срок ультиматума истекает в полночь».
«Нужно удовлетворить Землю.
«…С каплей муската и ломтиком лимона…»
Какой-то король-торговец долго описывает отпуск горючего «Скорпиону» на планетоиде где-то в созвездии Лиры. За горючее было уплачено? Да, было. Но экипаж показался ему… гм, довольно-таки преступным…
— Возражаю! — кричит адвокат. — Никто не спрашивает свидетеля о его впечатлениях!
Какой-то мелкий авантюрист с Мираха, которого Айрт в свое время выгнал, рассказывает о пытках на борту, но спотыкается и признает, что слышал об этом от третьих лиц.
— У них сжигали их тысячу ножек… — утверждает он.
— И у всех их было ровно по тысяче? — резко спрашивает сам прокурор.
Подавленное молчание.
Один свидетель-оружейник описывает излучатели с корродирующим газом, примененные на Гере:
— Этот химический фонтан вырывал легкие и сжигал грудную клетку. Мгновенная смерть…
Но Айрт Рег никогда не был на Гере!
Наконец, все сосредотачиваются на неоспоримом факте: корабль «Летающая Земля» действительно был атакован в космосе. Он действительно был забит трупами. Многие пролетающие мимо корабли сообщали об этом, посетив его. А трупы долго сохраняются в пространстве. Описывают следы ужасных пыток, ожоги, кровоподтеки. «У некоторых были раздроблены все кости. У детей тринадцати-четырнадцати лет…»
Защита могла бы возразить, что такая бойня в космосе потребовала бы много времени и значительных затрат горючего. И прежде всего — отряд палачей, который количественно должен был превышать экипаж «Скорпиона». Но нет времени.
«…Нет времени». Это как надоевший припев.
— Свободные граждане, вы можете ознакомиться с фотографиями «Летающей Земли».
Ужасающие снимки передаются в президиум суда. Одна из судей — арктурианка — падает в обморок…
— Обвиняемый, встаньте. Что вы можете сказать в свою защиту?
Именно в этот момент ему очень хочется какой-нибудь ерунды — несколько мыслей от Астрид, Талестры или Виллис. Но пространство пусто, все три заняты чем-то другим. К тому же определенное достоинство молодого и мужественного человека запрещает ему любое обращение
— Я не согласен с тем, что касается «Летающей Земли». В остальных случаях мои действия были необходимыми. Я сожалею только об одном: я не закончил.
Вердикт выносится через десять минут. Надо же было соблюсти приличия.
Айрт Рег приговорен к дезинтеграции.
Единогласно.
Виллис говорит:
Это происходило в Центре Мутаций несколько часов спустя. Меня разыскали в толпе при выходе из тюрьмы и отвели туда. Теперь уж не знаю, кто. Потом меня оставили одну в каком-то зале. Несомненно, все это было очень красиво — стены фиолетовые, бирюзовые, сапфировые, меж колонн натянуты эоловы арфы, прозрачная зеленая вода в бассейне, окруженном голубыми ирисами. Звучала какая-то странная музыка, холодная и нежная. Неопределенная музыка. Как раз все то, что я любила; и чувствовала я себя легкой, как красное и черное пламя…
…Она появилась на краю бассейна, как будто всегда там была. Ее белая туника блестела среди ирисов. Она протянула мне браслет из электрума, который слабо светился, и жестом предложила надеть его на запястье. И сама надела такой же. Это были мысленные изоляторы.
— Итак, — сказала она тихо, — вот вы какая. Вода, водяные цветы, сумеречные отблески, Дебюсси… Да, по контрасту вы и должны быть такой.
— Не понимаю.
— Этот голубой зал, — сказала она, — это ведь вы сами создали его.
Она махнула рукой, и все исчезло: больше не было ни ирисов, ни арф. Мы оказались в ослепительно белом помещении, похожем на лабораторию.
— Я Астрид Еврафриканская, — продолжала она. — У нас мало времени, поэтому я буду краткой: меня убили Ночные, а Сигма спасла меня, точнее — мой мозг. Вот это, — она небрежно шлепнула себя по запястью, — всего лишь искусственно выращенная биологическая ткань. Я хорошо управляю всем этим. И только мозг, подвергшийся воздействию быстрых нейтронов, и коллоидный организм, агрегатированный с электронной системой, могут в данном случае развить различные непредвиденные приобретенные способности, которые обычно бывают наследственными. Таким образом я стала такой же мутанткой, как вы; нейтроны и электроны вполне соответствуют хромосомам и генам. Я являюсь единственным, к счастью, примером контролируемой искусственной мутации. Вы следите за моим рассказом?
— Да…
— Нет!
И неожиданная мысленная волна ударила меня. Картины… Я находилась в подземелье, и потоки огня захлестывали меня и все пространство вокруг. Я лежала среди трупов моих родных. Потом — на операционном столе, и микроинструменты проникали в мой мозг…
Я вскочила и закричала…
Она приблизила ко мне свое белое холодное лицо.
— Я позволила вам проникнуть в мои мысли и в мой личный ад только потому, что время не ждет. Айрт будет осужден, это неизбежно…