Язверь
Шрифт:
Он тянулся к ней, забрасывал sms-ками, и от этого ее самооценка зашкаливала. Ведь раньше она считала себя непримечательным существом: представительницей серой массы офисного «планктона», девушкой-готовой-на-жертвы. Любовь к спортивной одежде: джинсам и куртке а-ля «унисекс» — усиливала общее «серенькое» впечатление. И даже стрижка под мальчика — способ выделиться в толпе — не работал как нужно: Геру часто принимали за юношу. Она давно привыкла к таким «знакам внимания».
Матушка на днях задала ей провокационный вопрос: «Вдруг твоя болезнь вызвана неизвестной инфекцией? Если Славик все же работает
Но как она могла, не задев чувства Славика, потребовать у него справку из вендиспансера? Подобная блажь ей бы в голову никогда не пришла.
Славик ухаживал так по-особенному, что в первый же день она почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Конфеты, цветы, приятные мелочи скреплялись чувственными поцелуями, в которых, как и в подарках, он хорошо разбирался. Они без оглядки целовались в вагонах метро, на остановках, в подъезде, в переходах, на парковке, в ближайшем Макдональдсе, в круглосуточных магазинах, куда заходили за очередной коробкой конфет.
А потом любимый пропал. Перестал звонить ей на работу. Она не имела ни малейшего представления о месте жительства Славика. Где работает? Кем? И вообще, действительно ли он — Славик? Может, у него и имя было другое?
Дня через три после исчезновения Славика у Геры разболелось горло. Ни говорить, ни есть она не могла.
Пришлось обратиться за помощью к Кате.
— Мне нужен доктор, — визгливо выдавила она из себя.
— Завтра же приезжай, проведу по врачам.
На следующий день она явилась в ЛОР-кабинет с невыносимой болью в горле, готовая на любые, самые жестокие манипуляции, лишь бы ее подлечили. Со слухом и обонянием у нее все было в порядке, но как только она открыла рот, медики ахнули.
«Давненько мне не встречалась ангина с некрозом. Уверен, это — не дифтерия. Говорите, температура не поднималась? Нехарактерно как-то. Организм сопротивляться отказывается. В больницу ложиться нужно!», — резюмировал врач.
От больницы она отказалась. Без энтузиазма согласилась пройти обследование. Ее «посадили» на антибиотики, которые с болезнью справиться не помогли.
— Ты уверена, что инфекция тебе передалась не от Славика? — Катя старалась расшевелить ее разговорами.
— Не знаю, я уже ни в чем не уверена. Матушка тоже на Славика думает. Аргумент, как обычно, непотопляем: «Если Славик пропал перед тем, как ты заболела, значит, и он заболел. А раз не звонит, значит, стыдно в чем-то признаться».
— Может, он в больницу попал? — задумалась Катя.
— Или в аварию?
— Скорее, уехал куда-нибудь.
— Тогда почему не сказал, что уедет?
Катя похлопала ее по плечу:
— Знаешь, все это к лучшему. Подумай, какая бы жизнь у вас началась — с магистром-то паранормальных наук?
Глава 2. Пять минут страха
Метро — транспорт, которым в Москве не пользуется только ленивый. Система подземных туннелей работает с утра и до позднего вечера, и все это время час пик как будто не прекращается. Утренние пионеры метрополитена отправляются на работу, набиваясь в вагоны, точно в пчелиный улей. Позже жаворонков-пионеров
Гера спустилась в подземку.
Толпу мигрирующих горожан крепко связывают тонкие ниточки перемещений; в неожиданных местах завязываются узелки, а там, где чувствуется напряжение, эти ниточки разрываются. Гера это поняла, будучи школьницей. В подземке можно встретить знакомого, с которым не виделись долгие годы. Так судьба, словно голодная паучиха, тасует чужие судьбы.
Замкнутый муравейник, метро, существует по строгим законам подземного царства, в котором нет места животным, бомжам и олигархам. Последним здесь были рады разве что во времена их пионерской юности, зато бомжей и разную живность в метро наблюдают с завидной периодичностью. Однажды в одном вагоне с Герой путешествовала грязная, пегая, но в меру упитанная дворняжка. Эта беспородная псина добралась до станции «Китай-город», после чего неторопливо сошла на платформу, рысью пересекла ее, сиганула в распахнувшиеся двери параллельного поезда и продолжила путь в сторону станции «Выхино».
Сегодня ощущения от подземки вызвали необычные ассоциации; словно в прозрачном стакане сметану разбавили кетчупом.
Запахи здесь больше не смешивались, и если вчера Гера с трудом отличала похмелье от колбасы, то сегодня могла уверенно перечислить содержимое дамской сумочки.
Наверняка плохо работала вентиляция.
Протолкавшись несколько остановок, Гера сделала пересадку на кольцевой. Вагон, в который ей удалось пробиться, оказался душным и многолюдным. Справа тяжело дышал тучный пенсионер, слева высокая девушка читала Лукьяненко, сзади в поясницу упиралось ребро чьей-то сумки.
Сидевший напротив мужчина поднял голову и посмотрел Гере в глаза. Слегка удивленно и чуть настороженно.
— Эволюционируешь?
— Что, простите?
От неожиданности она не сразу поняла, что почувствовала его особенный, мускусно-сочный запах. Точнее, она различила одновременно несколько запахов, и они не соединялись друг с другом. Она могла бы в подробностях восстановить его день с момента, когда он проснулся.
Утренние водные процедуры не в счет — это делает каждый. Завтрак: чашка кофе из «турки» и бутерброд с плавленным сыром. Леденец с ментолом и мятой. Аромат женских духов на верхней одежде — пару часов назад он с кем-то долго общался. Запах фисташек был свежим; похоже, в течение последнего часа он ими перекусил.
— Так ты, значит, не в курсе?
— О чем это вы?
Его слегка удлиненная, скуластая физиономия показалась Гере знакомой. Такие лица бывают у официантов, врачей или шпионов — располагают к себе, но сразу же исчезают из памяти. Будто бы они раньше встречались, вот только когда это было — в детстве, в мечтах? — не понять. Поразило тело этого человека — крупное, не накаченное, но, похоже, что гибкое, как у человека-«змеи».
— Слушай, давай-ка выйдем.
Он встал, легонько подтолкнул ее к выходу, и она послушалась. Пробиться к дверям оказалось непросто, пришлось людей потеснить.