ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА
Шрифт:
У тех кто сочетает красоту и интеллект, при отсутствии силы, поцелуи со стороны может и не выглядят столь мощно как у первых двух групп, но по степени достижения взаимной гармонии они их далеко опережают. Влюбленные могут часами стоять или сидеть обнявшись и шептать друг-другу бессмысленные слова, иногда едва соприкасаясь губами. Словесная информация как бы передается из уст в уста, минуя воздушный «эфир», но интеллектуалы, как отстоящие максимально далеко от животного мира, все же уступают по силе своей чувствительности предыдущей группе, а у чистых интеллектуалов роль поцелуев вообще занижена, не говоря про случаи их полного отсутствия.
Носители как чистой красоты, так и чистого интеллекта, в свою очередь уступают тем кто имеет две составляющие совершенства. Их поцелуи эмоционально более пусты, приятен даже не сам поцелуй, а действия к нему ведущие. Такие люди часто оказываются довольно эгоистичны (в чем нет ничего плохого), им важны они сами и зачастую они оказываются не готовы к равному эмоциональному обмену. Они хотят получить
Как уже говорилось, в эпоху когда среди белых отсутствовали всякие формы дегенерации, не существовало того традиционного понимания Бога, характерного для нынешней упадочной эпохи. Люди априорно знали: бог — это то что внутри, а не вне их. По мере ухудшения качества расы, богами объявлялись представители прошедших эпох сублимированные в знакомые нам имена языческих богов. Рукотворных храмов, понятное дело, тогда тоже не было, ибо таковым являлся сам человек. Его храм — его тело. Поэтому и представление о Боге, как о некой высшей и непостижимой субстанции, базировались на безграничной вере в свои собственные силы, в свои возможности. В переложении на современные условия, можно сказать, что высшим достижением к которому нужно стремиться будет расклад при котором каждый совершенный индивид будет сам себе богом, а степень его «божественности» будет определяться степенью его расовой чистоты, а также уровнем развития силы, красоты и интеллекта. Такая цель не имеет ничего общего с видением человека любой из современных религий. Здесь же можно ввести понятие греха, а он всегда один — грех ведущий к ослаблению расы и как частный случай — понижение собственного статуса в рамках расы. Никаких других грехов мы не знаем и знать не хотим, ибо они суть бред генерируемый воспаленными мозгами клерикалов.
Возвращаясь к разговору о теле, заметим, что подавляющее большинство современных людей имеют весьма однозначное убеждение что физическая сила обратно пропорциональна интеллектуальному статусу. И действительно, смотришь на тела с переразвитой мускулатурой, способные вырывать уличные фонари забетонированные в землю или переворачивать автомобили, вглядываешься в их лица, анализируешь действия и задаешься вопросом: а есть ли у них хоть зачатки интеллекта? С другой стороны, наблюдаешь «чистых» интеллектуалов, с жуткими антропометрическими параметрами, дискредитирующих (пусть и таким образом) оболочку в которую помещен их интеллект, и действительно, — убеждение масс подтверждается. Вспомним нашу старую формулу, что из двух индивидов лучше тот у кого выше интеллект, но прав все-таки тот кто сильнее. Я лично никогда не встречал экземпляры в которых высокий интеллект совмещался бы с адекватной физической силой и достойными соматическими параметрами, хотя умозрительно допустить их существование в наше время возможно. Ныне торжествуют другие, совмещающие предельно низкие мозговые задатки с еще более низким уровнем силы. Что же касается античных времен, то там кажется все было на своем месте. Возьмем их лучших представителей — Сократа, Платона, Аристотеля, Августа, Марка Аврелия, Юлиана Философа, — все они достойный пример здорового интеллекта в здоровом теле. Средние века здесь смотрятся совсем черной дырой, а из персонажей эпохи Ренессанса можно выделить только Леонардо.
Анализируя множество крепышей и интеллектуалов (брались только тех кто рожден от здоровых родителей) я пришел к выводу, что во-первых важную роль играет родительский возраст в момент их зачатья. 90 % физически крепких индивидов рождены от родителей моложе 23 лет. Об этом мы уже говорили в первой части. Не случайно ведь всегда ценились именно первые дети. Но здесь проблему нужно рассмотреть еще и на физиологическом уровне и состоит она в следующем. Известно, что умственный труд требует ресурсов организма не меньше, а иногда и больше чем физический. В организме основным потребителем кислорода являются мышцы и головной мозг, т. е. те органы обеспечивающие физическую силу и интеллект. Но производят кислород легкие, а они одни, и производительность их невозможно радикально улучшить тренировками. Мускулатура забирает очень много кислорода и на мозг его не хватает. С другой стороны, у интеллектуалов все идет в мозг, поэтому на мышцы ничего не остается. Что касается упомянутых нами античных деятелей, то судя по дошедшим до нас скульптурам, все они имели здоровенные грудные клетки, что дает основание заключить о большом объеме легких. Думаю, он достигал 5500–6000 куб. см. и его вполне хватало на то и на другое. А вот к примеру Цезарь имел малый объем, поэтому при высоком уровне интеллекта, физически он представлялся полным нулем.
О третьей важной составляющей — питании и его взаимосвязи с силой — мы поговорим в предпоследней главе, сейчас же сделаем вывод о наличии т. н. "рабочих органов" человека по разному эксплуатируемых в зависимости от вида его деятельности. Итак, для чистых интеллектуалов — это головной мозг, для лиц обладающих силой — мускулатура. Впрочем, варианты чистых составляющих нас мало интересуют. И возникает вопрос: а какой именно орган «контролирует» красоту? Чтоб ответить на этот вопрос необходимо продолжить нашу логическую цепочку и сделать предварительный вывод: то что интенсивнее эксплуатируется — быстрее изнашивается. Четкая связь между интеллектом и помешательством (т. е. расстройством работы
Здесь особый интерес представляют люди наделенные красотой и интеллектом, при отсутствующей силе. Мы уже говорили, что среди них в основном сосредоточены все великие люди искусства и не стоит удивляться что все они были поражены в органы подвергавшиеся наиболее сильному напряжению во время творческого процесса. Композиторы здесь — самый блестящий пример.
Фредерик Шопен оставил нам произведения полные такого изысканного изящества при одновременной простоте, что в своем амплуа он остался явлением уникальным. Ницше предполагал что под его музыку"… сами боги в долгие летние вечера не отказались бы лежать в челноке и наслаждаться ею". Она — самая воздушная из тех что мы когда либо знали. Легкий бриз сменяется ураганом, северный ветер — южным, а красно-желто-белая тональность мелодий создает иллюзию остановки времени. «Воздушный» Шопен был поражен в легкие, в орган дыхания, в возрасте 38 лет. Он умер от туберкулеза. Зная примерный срок смерти, он заранее подготовил музыкальное сопровождение собственной похоронной процессии, один из фрагментов которого известен нам как "Похоронный марш".
В голову были поражены композиторы пытавшиеся вложить в свои произведения не столько чувства, сколько мысль. Речь прежде всего идет о Роберте Шумане и Джоаккино Россини. Россини было тяжело. Он творил в эпоху когда в моде были только легкие оперы. Никакого «Фауста» или «Тристана» вначале XIX века никто бы не смотрел. Но Россини в них, точнее в музыку к ним вкладывал смысл далеко выходивший за рамки сверхпримитивных комических сюжетов. Справедливости ради скажем, Россини начал медленно сходить с ума уже после написания им всех знаменитых опер. Шуман, могущий конкурировать по силе мыслей выраженных в мотиве только с Вагнером, обнаружил первые признаки умопомешательства в 24 года. Еще через двадцать лет он бросился в Рейн, но его спасут, после чего он проживет еще два года и умрет в психбольнице. Посмертный диагноз — атрофия мозга.
Музыка Брамса — это прежде всего высочайший гуманизм и совершенно неестественная для немца теплота. У него инструменты никогда не давят, а напротив, как бы плавно выходят один за одним. В ней никогда не встречается крик, даже в ранних произведениях, но только спокойное пение. Теплота его музыки — это не всеуничтожающая огненная стихия как у Вагнера, но правильно сложенный камин оказывающийся в любом случае лучше самых технологичных радиаторов и кондиционеров. Брамс любил тех, кто любил его произведения — случай не частый среди композиторов. А самый теплый орган у человека — печень. Стоит ли удивляться, что Брамс был поражен именно туда: в возрасте 64 лет он скончался от рака печени. В печень был поражен и самый выдающийся композитор всех времен и народов — Людвиг ван Бетховен, — кстати, любимый композитор Брамса. Бетховенские произведения излучали не просто теплоту, а огненные шары, горячую плазму, и что очень важно они имели «центр». В 57 лет Бетховен умер от цирроза. Говорят что он много пил, но такой довод ничего не объясняет, ибо алкоголизм способен породить множество опасных заболеваний, а цирроз — только одно из них. Да и склонность к алкоголизму может говорить только о неспособности интеллекта управляться со своим организмом, то есть опять-таки об отсутствии силы.
Рихард Вагнер важнейшим органом организма считал сердце, в этом он проявил себя истинным арийцем. В своем главном произведении "Das Kunstwerk der Zukunft" он писал: "Без деятельности сердца деятельность мозга была бы только механическим фокусом, а деятельность внешних органов тела — также механическим, бесчувственным движением". Даже самое предварительное знакомство с его операми позволяет сделать однозначный вывод: они идут от сердца. Мыслей в них — множество, но впереди — пафос и эмоции. И как никогда отчетливо понимаешь, что может быть древние не слишком переоценивали сердце, считая его самым важным органом. В вагнеровских мелодиях мы находим первобытную грубость к которой даже мы, интеллектуалы, подсознательно тяготеем и в которою периодически скатываемся, но наталкиваемся и на ослепительный свет, но этот свет не греет! Так и сердце — оно всего лишь перегоняет теплую кровь, а количество ее определяется количеством впрыснутого адреналина. Вагнер был поражен в сердце. 12 февраля 1883 года, завтракая со своей женой Козимой в одном из венецианских отелей, он позволил себе «бестактные» (на взгляд Козимы) высказывания о музыке ее отца, Ференца Листа, а когда она попробовала ему возразить, он удалился в свою комнату где предался размышлениям о ничтожности женской природы. В этот момент с ним и случился сердечный удар.