ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

de Budyon Michael A.

5.

Первые белые, обладавшие только силой и лишенные генетических изъянов, не были той средой где Сатана мог бы как-то реализоваться. За свои ошибки они расплачивались жизнями, накапливая первоначальный опыт взаимодействия с природой и использования ее в своих интересах. Таким людям не нужен никто, поэтому если бы Сатана и решил бы вступить с ними в тот или иной тип отношений то что бы он мог им предложить? Жизнь? Уместно задать вопрос: а в обмен на что? Да и не знали тогда еще что такое «обмен». «Обмены» станут божеством в конце истории Рима (и в наши дни). Спасение? Хотя нет, этот термин из другой «оперы». Власть? Богатство? Но ни то, ни другое не играло тогда никакой роли. Самодостаточным не нужны подобные услуги. Поэтому и Сатана был вне игры, хотя процесс работал на него.

Первые, действенные рычаги влияния на белых появились тогда когда им стало доступно чувство красоты, — качества, которое совершенно точно не имели животные. Красотой не стали одновременно обладать все, хотя даже те кто ей не обладал могли ее видеть. Видеть, но не обладать! Ни за что, ни за какие реальные ценности. Так появились первые несамодостаточные. И Сатана, а он никогда не делает, но только лишь доделывает, проснулся. Можно не сомневаться что красота между полами распределялась равномерно (важное условие рождения красивых детей),

но заметил ее первым — мужчина. Заметил, понятное дело, в женщине. Именно тогда его сердце впервые замерло от ощущения которое и сейчас никто не сможет описать. С тех пор такая реакция — стандартная для нормальных белых. В Библии при подобном обстоятельстве впервые проявляется действие Сатаны, искусившего женщину съесть запретный плод (а потом и дать попробовать его мужчине). Их глаза «открылись» и они первым делом обнаружили что на них нет никакой одежды, после чего срочно смастерили таковую из листьев смоковницы. Т. е. они увидели то, чего раньше не видели.

Невероятно, но арсенал средств Сатаны возрастал по мере приближения человека к совершенству и достиг своего максимума когда появился интеллект, сосредоточенный в первых интеллектуалах. Тогда степень свободы мышления человека могла достичь действительно безграничных величин. Отто Вейнингер говорил: "Гениальный человек — это тот, кто знает все не изучив ничего". По сути это выражение той же мысли, но другими словами. Но, кому много дано, с того много и спросится. Интеллектуал столкнулся с необходимостью сознательного выбора и выбор этот далеко не всегда мог быть правильным, ибо если сила и красота — вещи вполне реальные, то даже сильный интеллектуал может сделать неправильные выводы базируясь на вполне правильных посылках.

Самые большие козыри Сатана получил тогда, когда совершенный на тот момент интеллектуал решил что он может абсолютно всё. Причем весьма вероятным представляется факт, что такая установка в определенный промежуток времени охватывала значительный процент интеллектуалов. Собственно, историю влияния Сатаны, а следовательно и историю сатанизма, уместно вести параллельно с историей интеллекта. Богословы в чем-то правы считая интеллектуалов передовым отрядом Сатаны, главным образом в том, что в наибольшей степени сатана может влиять именно через интеллектуалов, амбиции которых оказываются заниженными в сравнении с уровнем их интеллекта. Христианская церковь, возникшая на руинах интеллектуально блестящей античности, тем не менее имела пример чем именно закончился античный интеллектуальный блеск, ибо сама была его уродливым порождением. Это признавали и церковные авторитеты первых веков, подчеркивая, что Рим распался именно из-за деградации языческой веры и это было его наказанием и приговором. Более того, церковь имела полное право считать что победила интеллект отождествлявшийся с духом той эпохой, и исчезнувший вместе с ней, с ее дворцами, храмами, театрами, олимпийскими играми и прочими атрибутами составляющим ее плоть. Последнее, впрочем было неверно. Интеллект не стал доминантным признаком, поэтому победить его нельзя. Он может исчезнуть вследствие общей деградации социума в котором развивается, но биологический мотив находился вне рамок церковной доктрины, вот почему церковники и сейчас выступают главным образом против экспериментов в биологии. Это не значит что Сатана исчезнет если исчезнет последний интеллектуал. Нет. Точнее — такая постановка вопроса неправильная. Если исчезнут интеллектуалы и будет исключена сама возможность их появления, прекратиться эволюция и тогда вообще перестанет быть уместном ведение разговора о влиянии как его так и бога на процесс совершенствования индивида. Это будет ничья: Сатана исчезнет вместе со всем человечеством, на не только с интеллектуалами. Победа же человечества наступит тогда, когда сатана во-первых станет не нужен, а во-вторых вследствие повышения качества элитных экземпляров потеряет всякую способность на них влиять.

6.

Впрочем, сейчас авангардом Сатаны интеллектуалы, в массе своей, не являются, ввиду общего занижения их роли. А Сатана работает главным образом с теми, кто считает что можно "дать бабки" и получить всё. Это — его элита, в независимости от того какие церкви этот авангард посещает, кресты какого размера носит и каким святым и праведникам поклоняется. Ведь не случайно главными современными божествами являются пять ликов давно умерших американских президентов, а главными и наиболее почитаемыми храмами — депозитарии и гохраны. Вот они, "святая святых", куда входить имеют право только высшие посвященные. Сатана никогда не говорит, но всегда только договаривает, поэтому такой контингент для него — питательная среда. Сатане легко наделить индивида деньгами. Булгаков, когда придумывал ставший впоследствии знаменитым эпизод раздачи Воландом червонцев в варьете в одночасье превратившихся в обычную бумагу, наверное думал аллегорически. Ему и в голову не могло прийти, что пройдет несколько лет после его смерти и вещи описываемые им как сказка, станут реальностью. Ну, а то что не все сразу поймут глобальный обман, — вполне закономерно, все-таки посетители варьете также до поры до времени были уверены что получили настоящие деньги. Но дело даже не в подмене денег бумажками. Питательно-живительной средой для Сатаны является массив индивидов считающих что все имеет конкретную цену. Это великолепно! А за ценой Сатана никогда не стоял. Сатана — это прокурор. И если прокурор требует того или иного срока за то что считается «преступлениями», то Сатана оценивает стоимость индивида по степени податливости искушениям, правда, только тех, кто вызывает у него интерес. Он дает столько, сколько надо, сколько хочет индивид, благо хочет он всегда немного, ибо хотеть многого он просто не умеет. Он не знает что такое много. Зачем давать миллион тому, кто охотно продается за червонец? Вы продаетесь потому что вам нужны деньги? Пожалуйста! Такой может дать деньги и въехать в великолепный дом. Он может дать деньги и обставить дом самой шикарной мебелью. Он может дать деньги и его автопарк наполнится дорогими автомобилями. Он может носить безукоризненные костюмы, увешанные еще более безукоризненными аксессуарами. Он может дать деньги и с ним профессионально переспит профессиональная проститутка, которая будучи еще и приличным психологом скажет ему все что он так хотел бы услышать. Он может добавить деньжат и взять себе эту проститутку в «жену», т. е. купить ее оптом, а опт — это ключевое магическое слово в его лексиконе. Но никто и никогда не будет его любить за деньги. Тем более — оптом. Сколько бы денег он не дал, он никогда не купит красоту, талант, интеллект, бессмертие. Сколько бы он не дал, он не сможет гарантировать талант (а тем более гениальность) своих детей. Ему могут завидовать, но только черной завистью рабов и попади такой в критическую ситуацию, рабы его уничтожат. За него не будет стоять никто, потому что он станет невыгоден. К тому

времени его жена проститутка давно сбежит к очередному "приличному человеку", а дети будут прокатывать остатки былой роскоши не заботясь о том что будет завтра. Его будут закапывать под еле-еле сдерживаемые радостные эмоции. Поминки превратятся в праздник. Потом рабы придут и будут хором плевать (хорошо если только плевать) на его могилу. Сатана дает таким власть, но только для того, чтоб став ее обладателем, индивид ощутил бы ее эфемерность. Он дает как бы «все», но только тогда индивид понимает какое он на самом деле ничто. Это на него давит, он уже не может оставаться нормальным человеком, но пути назад нет, и он защищает свой статус, а значит и статус того кто ему помог, до последней секунды. Сатана хохочет и правильно делает. Сатана показывает насколько такой индивид жалок. Над ним смеются даже бессознательные массы. Послушайте что массы говорят про своих президентов и прочих руководителей. А ведь масса — это толпа, которой движет ненависть и ей наиболее противны именно жалкие люди. По прошествии определенного периода, соискатели переизбираются. Массы оказываются «чистыми». Сатана — тем более. Сатана играет только на слабых струнах, поэтому постоянно выглядит сильным. Сейчас это самый действенный и тактически грамотный из его методов.

7.

По сути, архетип Сатаны сформировали сами же церковники, они его поддерживали, вот почем он так прекрасно сохранялся почти 2000 лет, несмотря на отсутствие некой централизованной «сатанинской» структуры. Сатане однозначно отдавалась красота и интеллект. С силой дело обстояло сложнее, мы об этом поговорим ниже.

Итак, торжество христианства происходило когда греко-римский социум окончательно утрачивал силу, красоту и интеллект, но одновременно Рим переживал вливание здорового германского элемента, позже ставшим фундаментом раннего средневековья. Германцы обладали только силой, но для Рима это было более чем достаточно. Другое дело, что те кто продвигал христианство не имели представления о красоте, а к интеллектуалам относились настороженно, ибо интеллект однозначно ассоциировался с достижениями языческого мира, тогда уже полностью разложившегося. Интеллектуалы если и были, то выглядели жалко, а закончилось все превращением их в интеллигентом (типовой расклад для третьего поколения). От языческой красоты к 3–4 веку наверное действительно оставались только памятники, не имевшие ни для проповедников, ни для нарождающегося первого поколения ни малейшей ценности.

8.

Если мы возьмем коллективную силу, красоту и интеллект человечества и посмотрим как эти характеристики распределяются между Богом и Сатаной, нам предстанет вполне логичная и очевидная картина. Сатана — это концентрация нечеловеческой силы противостоящей человеческой слабости, и Сатана тем слабее, чем выше качество человека. Это может привести его к триумфу, но в любом случае закончится поражением. Вот она, трагедия Люцифера! Сатана работает только через искушение, но это никак не значит, что к нему не приходят добровольно. Приходят, еще как приходят! Другое дело, что Сатана, в отличии от церкви, далеко не всякого принимает. Собственно, желание клиента здесь не играет никакой роли. Сатана ведь видит кто именно к нему идет и вопреки ошибочному христианскому представлению не берет только души. Я вообще склонен считать что души он не берет никогда, ибо в них нет необходимости. А как быть с теми у кого нет души? Кто скажет что эта прослойка неспособна попасть под его влияние? Сатана берет только то, что ему нужно, впрочем, может так статься что ему понадобится всё.

Путь к Сатане, — как дорога в ад, — она имеет только одностороннее движение, а ворота с надписью «Выход» проектом не предусмотрены. То же самое можно сказать и о рае. И хотя никто не способен дать четких критериев регламентирующих механику попадания в оба конченых пункта, можно нисколько не сомневаться что и то, и другое, — общества сугубо рафинированные, правда характеристики «хардкоров» их составляющих несколько разные. Большинство же попросту никуда не попадают. Пустят ли жалкого недочеловека в ад? Вряд ли. Пустят ли его в рай? Тоже нет, — он там просто завоняет перенасыщенный кислородом воздух. Это поразительно, но для недочеловеков действительно нет вечного места! Т. е. недочеловечесвто — явление в любом случае временное. Hедочеловек не историчен и не вечен. Что может понадобиться от недочеловека? От отдельного — разве что мелкие одноразовые услуги, но сила Сатаны именно в количестве недочеловеков и в их концентрации.

Победы Сатаны имели свою особенность — это были тактические победы. Ни одной стратегической победы Сатана не одержал. Что бы не делала церковь от момента своей победы в той или иной стране она практически всегда играла на руку Сатане и когда ЛаВей говорит что "Сатана был самым лучшим другом церкви во все времена", ему можно возразить: дружба была взаимной. И если Сатана был другом церкви, то церковь была ему пищей. Сатана рос пока росла церковь и только благодаря ей он превратился в «супермонстра», наделенного сверхразумом, сверхсилой и вообще всеми качествами с приставкой «сверх». На самом же деле, церковь только и делала что выдавала ему расписки в своей слабости и недееспособности. Церковь одерживала стратегические победы, но эти победы вели ее к бесславному концу, ибо она была обречена изначально. Церковь шла вверх по лестнице идущей вниз.

На откуп Сатана было отдано все: сила, красота, интеллект, интерес, — все естественные инстинкты, всё без чего не мыслимы совершенные. Что оставила себе церковь? Всего-то право истолковывать в нужном для себя смысле священные писания. Сатана все это время молчал ибо время работало на него. Ему незачем было вступать в "последний и решительный бой", он ждал момента когда представиться возможность получить все одним движением. И он наступил.

Возьмем к примеру величайшую страницу средневекового рыцарства, — Крестовые походы. На кого работала церковь? Вроде бы на себя, ибо ее целью было вывести из баланса сил агрессивных феодалов, аккумулировавших, как и любые представители первого поколения, уйму нерастраченной энергии. Вплоть до наших дней, романтически настроенные юноши и девушки зачитываясь «рыцарскими» романами, испытывая трепетное благоговение, но по сути благоговели они перед похождениями кучки вырождавшихся субъектов, ибо подавляющая часть этих романов описывает события происходящие после Второго, а то и Третьего Крестовых походов. Но степень вырождения рыцарства, в основном в лице его лучших представителей была столь стремительной, что к Третьему Крестовому походу это уникальное явление превратилась в толпу зажравшихся обезумивших и погрязших в роскоши тварей, начавших забавляться теперь выпусканием крови в основном друг другу. Что здесь было от Сатаны? Искушал ли он пап? Нет, они руководствовались только личным интересом. А то что их интересы не совпадали с интересами биологической элиты, так это вполне логично и справедливо. Папство уже стремительно разлагалось и только коллективная боязнь высших иерархов церкви потерять все, диктовала необходимость держаться вместе и поддерживать структуру.