Язычник
Шрифт:
— Ничего не украдено, — перебила она.
Часы на каминной доске показывали 2. 36. Полиция прибыла более получаса назад. Они уже успели посмотреть, не осталось ли где-нибудь отпечатков пальцев, но ничего не нашли.
Донна вызвала полицию из дома Джеки Куинн, сказав ей, что не видит никаких причин для беспокойства.
Но в самом ли деле нет никаких причин для беспокойства?
Она сказала Маккензи, что один из людей, которые забрались в ее дом, сильно повредил ногу при падении. Полицейские тут
Обе женщины не могли дать почти никаких сведений, которые способствовали бы изобличению преступников, только описали их ужасные маски и сказали, что один из них (тот, что со сломанной ногой) был довольно худ.
Маккензи не сомневался, что преступники давно уже сняли и маски и одежды.
— Вы говорите, что ни вы, ни грабители не стреляли, миссис Уорд? — вновь спросил констебль, заглянув в свой блокнот.
— Нет. Если хотите, вы можете проверить револьвер, — устало произнесла Донна.
— И у вас имеются лицензии на оружие?
— Да, и у меня, и у моего мужа есть соответствующие удостоверения. Мы были членами оружейного клуба, регулярно тренировались в стрельбе. Если вы хотите проверить, я могу сообщить вам номера.
— Такая уж у нас работа — все проверять, — улыбнулся он. — А почему вы держите оружие в доме, миссис Уорд?
— Мой муж часто уезжал. Он считал, что у меня должна быть более надежная защита, чем просто сигнализация. И настоял, чтобы я научилась стрелять.
Маккензи кивнул.
— Вы меня допрашиваете так, словно я под следствием, констебль, — едко заметила Донна.
— Я обязан задать кое-какие вопросы, миссис Уорд, — сказал он извиняющимся тоном. — Ведь у нас тут не Нью-Йорк И не каждый день случается, чтобы молодая женщина угрожала револьвером грабителю. В моей практике это первый случай.
— Я не угрожала ему, — поправила Донна. — Я защищала себя и сестру. Бог знает что могло бы произойти, если бы он поднялся наверх.
— Вы бы открыли огонь в этом случае?
— Мой дом подвергся нападению, моя сестра и я были в большой опасности, но вас заботит только одно: открыла бы я огонь по этому гаду? — Она сверкнула глазами на констебля. — Сказать по правде, я и сама не знаю, но думаю, что нажала бы на спусковой крючок, если бы этого потребовали обстоятельства. И если бы я это сделала, вы арестовали бы меня, не правда ли? Плевать на то, что я защищала свою жизнь и свою собственность. — Она провела рукой по волосам.
Маккензи на миг опустил взгляд и заговорил уже более мягким голосом:
— Миссис Уорд, не думаете ли вы, что это вторжение в ваш дом имеет какую-то связь со смертью вашего мужа?
— Вы полицейский, вот вы и скажите мне.
Маккензи только пожал плечами.
— Это было лишь предположение, —
Маккензи внимательно осмотрелся.
— Мы сделали все что могли. И сейчас вас покинем.
Донна поднялась, готовая проводить его до парадной двери, но Маккензи жестом показал, чтобы она села.
— Я хотел бы вам кое-что сказать, миссис Уорд. То, что они проникли в дом, но ничего не похитили, а также тот очевидный факт, что они профессионалы, наводит меня на мысль, что они что-то искали. Что-то особенно ценное. Вы не знаете, что бы это могло быть?
Донна покачала головой.
— Вы предполагаете, что они вернутся?
— Обычные преступники, встретившись с вооруженным отпором, не вернулись бы. Но если они что-то ищут и это что-то имеет для них большую важность, возможно, они и вернутся. — Он поглядел на обеих женщин. — Будьте осторожны.
Глава 35
Боль была нестерпимая.
Говард Джеймс никогда еще не испытывал ничего похожего на эту боль в сломанной ноге.
— Отвези меня в больницу, — сказал он, отчаянно цепляясь за своего компаньона.
Роберт Кроссли взглянул на Говарда Джеймса, скрючившегося рядом с ним на переднем сиденье «ориона». Осколок кости, пробивший его брюки, по-прежнему торчал наружу. На конце раздробленной малоберцовой кости был сгусток крови. Из самого центра кости вытекала какая-то темная жидкость. Очевидно, костный мозг, с отвращением подумал Кроссли. Зловонный запах заполнял всю кабину.
— Долго мы будем тут сидеть? — простонал Джеймс; его щеки были все в слезах, кожа — молочно-белого цвета.
Кроссли вытер пот с лица и бросил взгляд на часы.
Было 3. 27.
Прошло уже почти тридцать минут с тех пор, как он позвонил из телефона-автомата, прежде чем свернуть с главной улицы к Пэддингтонскому парку. Машина с двумя своими пассажирами стояла сейчас на детской площадке. Разгулявшийся ветер вращал карусель, и при каждом ее скрипе Кроссли встревоженно поднимал глаза. Качели также качались, точно их раскачивала чья-то незримая рука.
Джеймс продолжал стонать от все усиливающейся боли.
— Я не могу больше терпеть, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Ну, пожалуйста, поехали.
Кроссли кивнул и вновь оглянулся, словно ждал какой-то подсказки от детской горки и железных рам для лазания.
Он услышал мягкое урчание мотора и увидел «монтего». Подъезжая, водитель моргнул фарами.
— Кто это? — спросил Джеймс.
Ничего не ответив, Кроссли открыл водительскую дверь и вышел, не зная, то ли подойти к «монтего», то ли подождать. Он решил подождать. Водитель заглушил двигатель, вылез из-за руля и быстрыми шагами пошел в их сторону.