Язычник
Шрифт:
Илья, испросив разрешения у Акима, улегся на телеге – прямо на товаре. Посмотрев в звездное небо, он свесил голову с телеги и заглянул под нее:
– Аким, почему ты под телегу лег?
– Утром роса выпадет. Ты мокрый будешь, а я – нет.
Ну простая же вещь! Необразованный торговец знает, а Илье и в голову не пришло. А сколько других бытовых мелочей он еще не знает?
Илья уже стал придремывать, как вдруг почувствовал, что фигурка Макоши в его кармане потеплела, а в голове зазвучал голос богини:
– Ратибор, ты уже подвиги
Голос у Макоши насмешливый, да оно и понятно: хоть и богиня, а все равно женщина, для нее схватка – дело пустое, не созидательное. Вот Перуну такое поведение Ильи понравилось бы.
– В Суздаль приедешь – иди вверх по течению реки Каменки, там сам увидишь.
И умолкла. Полнолуние заканчивалось, луна с одного бока уже похудела.
К утру стало прохладно, и, как и предсказывал Аким, легла роса. Похоже, пора было обзаводиться шерстяным плащом. От дождя он не защитит, но в непогоду согреет. Лето не вечное, пара месяцев – и осень наступит. Суздаль – не Сочи, иной раз в октябре снег выпасть мог.
Утром неизменный костер, булькающий варевом котелок, потом завтрак. Пока Илья собирал валежник, встреченные им люди из обоза здоровались, как со знакомым. Как же, с мечом медведя одолел! Только ведь меч – оружие боевое, а на медведя ходят с рогатиной, да не в одиночку.
Обоз снова растянулся по дороге, и через пару часов показался Суздаль – вчера они совсем немного не добрались.
Первая подвода остановилась у городских ворот. Илья спрыгнул с телеги, попрощался с Акимом. В городе у него дел не было, а от Макоши он получил задачу.
Подойдя к реке, он определился с течением. Ему – вверх, к истокам. Вдоль берега вилась тропинка, и он пошел по ней.
Хороша природа средней полосы! Неяркая и неброская, но для Ильи лучше нет. Река со спокойным течением, дубрава рядом, луг с травой-муравой, солнышко светит… Сельская идиллия!
Без устали прошагал Илья с десяток километров. Кровь по жилам разогнал, вспотел слегка.
На берегу, у уреза воды стояли рядом ива и береза. К одной из веток березы была привязана белая лента, не иначе – знак. Непосвященный не поймет.
Илья стал смотреть по сторонам. Тропинка шла вдоль берега, но от березы ответвление тропинки уводило в сторону, и причем тропинка натоптанной была. По ней, ничуть не усомнившись, и двинулся Илья. Знак есть, тропинка есть – Макошь предупреждала.
Через несколько минут он вошел в глухой лес. Птички поют, от деревьев прохлада, густая тень.
Вскоре тропинка вывела его на довольно обширную поляну. Посередине, вокруг высокого – метра три – идола, трава была вытоптана. У идола – деревянного, с грубым лицом – приплясывал волхв в длинной, белой, вышитой рубахе. Седые волосы его были перехвачены ленточкой.
В нескольких метрах от него скромная – человек десять – группка селян. Волхв что-то напевал речитативом, периодически потрясая бубном с колокольчиками.
Илья направился к идолу.
Когда он подошел ближе,
В этот момент волхв скомандовал:
– Ведите!
Двое селян подвели к нему от опушки связанную женщину с мешком на голове. Ее поставили у идола, стянули мешок с головы, и Илья едва сдержал возглас удивления – и это лицо было ему знакомо по книге! Глаза девушки были заплаканы, во рту – кляп.
Илья не понимал, что происходит, но чувствовал – что-то неладное.
Волхв вытащил из складок рубахи кривой нож, и тут до Ильи дошло – жертвоприношение! Читал же он когда-то, что язычники в качестве даров приносили не только фрукты и овощи, но и резали у жертвенного камня домашних птиц, животных, а в особых случаях – и людей. Чаще всего это были пленные, люди из враждебных племен – их кровью мазали губы деревянных идолов. Неужели жрец сейчас убьет эту красавицу?
– Борг, стой! – громогласно крикнул Илья и бросился к волхву.
От неожиданного возгласа волхв застыл, держа в поднятой руке нож, и повернул голову в сторону Ильи.
Подбежав, Илья схватил его за руку.
– Что ты делаешь, волхв?
В глазах Борга появилось удивление:
– Ты Ратибор?
– Он самый!
Илья сжал своей рукой руку волхва, и лицо того скривилось от боли.
– Ты же послан Макошью помогать, зачем мешаешь обряду?
– Тебе так нужна ее жизнь? Я тебе дам за нее гривну.
Волхв секунду раздумывал, попытался дернуть рукой. Но Илья еще сильнее сжал руку старца, и нож выпал из нее.
В группе селян ахнули – плохое предзнаменование. Возмущаясь, люди двинулись к волхву и Илье.
Тот обернулся, отпустил руку волхва и положил свою руку на рукоять меча.
– Кто будет нападать первым?
Селяне остановились. Они были безоружны и, хотя их было много, нападать на воина не решались.
Волхв прошипел сквозь зубы:
– Как ты смеешь обнажать меч?
– Я только положил руку на его рукоять. Так ты согласен на обмен? Берешь гривну серебра за девушку?
Спросил Илья не миролюбиво – с угрозой в голосе. Волхв хоть и жрец, а живой человек и может испугаться за свою жизнь. Старик он уже, пожил много, но умирать все равно не хочется.
– Согласен, – процедил сквозь зубы волхв, – она твоя.
Илья развязал мошну и, достав гривну, бросил ее на жертвенный камень. Вынув из ножен боевой нож, разрезал путы на руках девушки, потом вытащил кляп у нее изо рта.
– Иди к деревьям, жди меня. И никого не бойся. Ты поняла?
Девушка кивнула. Была она бледна, и Илья видел, что тело ее сотрясала мелкая дрожь от пережитого. Если бы не он, волхв уже убил бы ее.
Тот же, глядя на действия Ильи, усмехнулся:
– Она теперь изгой. Вот эти люди – ее племя. На их землях неурожай, засуха. Они сироту-девственницу привели для жертвы, а ты помешал.