Язык шипов
Шрифт:
Койя видел, как охотник вышел из дома, отрезал от шкуры волка голову и отдал сестре. Пока гости пили и плясали, София пришивала к своей страшной накидке капюшон. Вот один из музыкантов ударил в барабан, игла в пальцах девушки дернулась и уколола ее. София поморщилась и поднесла палец к губам.
«Подумаешь, лишняя капелька крови», – сказал себе Койя. Он знал, что зловещая накидка и без того насквозь пропитана кровью убитых животных.
– Все дело в Софии, – на другой день сообщил зверям лис. – Юрек использует какую-то хитрость
– Но с какой стати ей открывать нам его секрет? – спросил Рыжий Барсук.
– София боится брата. Они почти не разговаривают, и она старается держаться от него подальше.
– По ночам она запирает дверь своей спальни на засов, – прощебетала соловьиха. – Закрывается от родного брата! Что-то тут нечисто.
Брат держал сестру в четырех стенах и лишь раз в несколько дней отпускал к старой вдове, что жила на другом конце долины. С собой девушка брала большую корзину, а иногда везла салазки, набитые узлами с едой и шкурами. София всегда была в своей жуткой накидке, и, глядя, как она медленно тащится по дороге, Койя сравнивал ее с богомолкой, идущей на покаяние.
Поначалу София шагала бодро и не сходила с тропы, но, выйдя на тихую, засыпанную снегом полянку далеко за пределами города, она вдруг остановилась. Тяжело опустилась на поваленное дерево, уронила лицо в руки и заплакала.
Лису было неловко подглядывать за девушкой, однако он тут же смекнул: вот и возможность поговорить!
Бесшумно вскочив на другой край бревна, Койя спросил:
– Почему ты плачешь, дева?
София испуганно охнула. Глаза у нее покраснели от слез, лицо покрылось пятнами, голову закрывал капюшон отвратительной накидки, и все же, несмотря на это, девушка не утратила красоты. Беспокойно кусая губу ровными зубками, она огляделась по сторонам и шепнула:
– Уходи отсюда, лис. Здесь тебе грозит опасность.
– Опасность сопровождает меня с той самой минуты, как я, скуля, покинул чрево моей матери.
– Ты не понимаешь, – покачала головой София. – Мой брат…
– На что я ему сдался? Мясо у меня жесткое, мех паршивый.
Девушка слабо улыбнулась.
– Шкурка у тебя пятнистая, это верно, но все равно ты очень даже милый.
– Вот как? Пожалуй, я отправлюсь в Ос Альту и закажу собственный портрет.
– Что может знать о столице лесной зверь?
– Я там бывал, – сказал Койя, почуяв, что может развлечь собеседницу байкой. – По личному приглашению королевы. Она повязала мне на шею синий бант, и каждую ночь я спал на бархатных подушках.
Слезы на глазах девушки высохли, она рассмеялась.
– В самом деле?
– Все придворные старались мне подражать. Красили волосы в рыжий цвет и вырезали дырки в кафтанах, чтобы было похоже на мои пятнышки.
– Ясно, – кивнула София. – Так отчего же ты променял роскошь Большого Дворца на этот мерзлый лес?
– У меня появились враги.
– Королевский пудель приревновал
– Король счел, что у меня слишком большие уши.
– Да, большие уши – опасная штука, – согласилась София. – Можно услышать что-нибудь, для них не предназначенное.
Теперь пришел черед лиса расхохотаться. Оказывается, вдали от брата-тирана эта девушка способна проявить остроумие!
Улыбка Софии померкла. Она вскочила с бревна, подхватила корзину и поспешно вернулась на тропинку, но, прежде чем уйти, промолвила:
– Спасибо, что рассмешил меня, лис. Надеюсь, мы больше не встретимся на этом месте.
Вечером, когда Койя поделился своим рассказом с лесными зверями, Лула в отчаянии всплеснула крылышками:
– Ничего-то ты не разузнал! Только заигрывал с девчонкой, и все.
– Это лишь начало, птичка. Не нужно торопиться, – сказал Койя и щелкнул зубами над головой соловьихи.
Лула заверещала от ужаса и под смех Рыжего Барсука взлетела на самую высокую ветку.
– Видишь? – ухмыльнулся Койя. – Опасайся тихонь.
В другой раз, когда София отправилась к вдове, лис вновь последовал за ней. Девушка опять села на бревно посреди полянки и горько заплакала.
– Скажи мне, София, отчего ты плачешь? – спросил Койя, вспрыгнув на другой конец бревна.
– Ты снова здесь, лис? Разве не знаешь, что мой брат ходит поблизости? Берегись, он тебя поймает!
– На что твоему брату сдался желтоглазый мешок с костями, полный блох?
София грустно улыбнулась.
– Да, желтый – плохой цвет, – признала она. – Ты, наверное, много всего видишь такими большими глазами.
– Расскажи, что тебя печалит, дева, – попросил Койя.
Вместо ответа София достала из корзины головку сыра.
– Хочешь? – предложила она.
Койя облизнулся. Он все утро караулил Софию и потому не успел позавтракать. Однако умный лис знал, что нельзя брать пищу из человеческих рук, даже таких изящных и нежных. Видя, что зверь не проявляет интереса к угощению, девушка пожала плечами и сама откусила кусок сыра.
– А как же голодные вдовы? – полюбопытствовал Койя.
– Да пусть хоть околеют, – с досадой бросила София и вновь вонзила зубы в сырную голову.
– Почему ты от него не уйдешь? – задал следующий вопрос лис. – Ты не уродина и легко могла бы найти себе мужа.
– Не уродина? А с желтыми глазами и огромными ушами, значит, была бы просто красавицей?
– По крайней мере, от поклонников отбоя точно не было бы.
Койя рассчитывал снова позабавить девушку, однако София лишь вздохнула. Ветер подхватил ее скорбный вздох и вознес в свинцово-серое небо.
– Мы переезжаем из одного города в другой, – сказала она. – В Балакиреве ко мне почти посватался парень, но брат не позволил нам встречаться. Я еще надеюсь, что он женится или выдаст меня замуж, но надежда эта тает с каждым днем. – Глаза Софии наполнились слезами.