Йеллоуфейс
Шрифт:
10
С этого дня я прошу Эмили отклонять от моего имени приглашения на мероприятия. Хватит уже школ, книжных магазинов и клубов. Продажи у меня на том уровне, когда личное появление на стрелку барометра уже не влияет, а потому незачем выставлять себя в качестве приманки для потенциальных дрязг и диспутов. Единственные мероприятия, которые я продолжаю посещать, — это церемонии награждений на литературных съездах, ибо, как бы я сейчас ни стремилась скрываться от публики, лишать себя притока почестей от коллег я бы тоже не хотела.
Награды в нашей отрасли крайне невразумительны и произвольны; они не столько показатель
Я реально считаю, что награды — чушь собачья, но от этого моя жажда их завоевывать не убавляется.
И «Последний фронт» — это, попросту говоря, награда-приманка. Он блестяще написан (ставим галочку). Он привлекает как массового, так и «элитарного» читателя (ставим еще одну галочку). Но что самое главное — он о чем-то; на некую актуальную или чувствительную тему, на которую комитеты по присуждению наград могут указать со словами: «Послушайте, нам небезразлично, что происходит в мире, а поскольку литература является необходимым отражением нашей действительности, то мы и решили возвысить именно это произведение».
Я немного нервничаю из-за того, что «Последний фронт» слишком успешен коммерчески, чтобы претендовать на лауреатство. Я слышала, что наградные комитеты хотят казаться более утонченными, нежели «пролетариат», поэтому всегда есть мегабестселлер, который пролетает при голосовании в номинации, где вроде бы должен победить, и в каждой же номинации всегда есть несколько финалистов, о которых никто раньше не догадывался. Но, оказывается, беспокоиться мне не о чем. Награды поступают одна за другой: Goodreads Choice Awards (помечаем); Indies Choice Book Awards (тоже помечаем). Букеровская и Женская премии — это уж слишком большой замах, так что я не очень разочарована, что не попадаю в шорт-лист. Кроме того, я номинирована на столько региональных премий, что все равно купаюсь во внимании.
«Адель Спаркс-Сато грызет подушку», — реагирует Марни, когда я делюсь в чате новостью о премии Goodreads Choice Awards.
От Джен: «ДА! Молодец! Лучшая месть — это процветание. Горжусь, что ты владеешь всем этим с достоинством. #StayClassyStayWinning! [40] »
Имэйлы о своей номинации я перечитываю по нескольку раз на дню, смакуя слова: «Дорогая мисс Сонг! Рады вам сообщить…» И я, пританцовывая, порхаю по квартире, репетируя воображаемую речь на церемонии вручения, примерно с той же смесью грации и молодого задора, который всегда излучала Афина: «О боже! Мне просто не верится… Нет, правда, я никогда не думала, что выиграю!»
40
«Оставайся классной, оставайся победоносной»
Номинации
— Что за Greenhouse? — спрашиваю я. — Какие-нибудь юристы?
— Продюсерская компания. В принципе, все по стандарту: мы в прошлом провернули с ними несколько сделок.
— Никогда о них не слышала.
Я набираю название в Гугле. Ух ты, они и в самом деле впечатляют: ядро фирмы составляют три продюсера, у которых за плечами несколько фильмов, из которых как минимум один я знаю. А их продюсер и режиссер Жасмин Чжан в прошлом году получила «Оскар» за фильм о китайских рабочих-мигрантах в Сан-Франциско. Не она ли, часом, проявила ко мне интерес?
— Ого. Так они, черт возьми, на самом деле большие игроки?
— Независимые продюсерские компании, как правило, не на слуху, — поясняет Бретт. — Они по большей части закулисники. Берут в оборот твою книгу, находят сценариста, привлекают таланты и всякое такое, а затем отправляют пакетом в студию. А уже та вкладывает большие деньги. Тебе же продюсерская компания делает предоплату за то, что ты остановила на них свой выбор, и это самый сильный опцион из всех, которые мы до сих пор встречали. Так что поболтать с ними не мешает, верно? Как насчет следующего четверга?
Вышло так, что сотрудники Greenhouse Productions находятся в эти выходные в Вашингтоне на кинофесте, поэтому встречу мы назначаем в кофейне Джорджтауна. Я прихожу чуть загодя (ненавижу всю эту суету с рукопожатиями, затем выяснением, что заказать, а потом возней со своей карточкой у кассы), но когда появляюсь, они уже оккупируют закуток в задней части зала. Их двое — Джастин, один из основателей Greenhouse, и его помощник Харви. Оба светловолосые, загорелые, подтянутые и с ослепительными улыбками. На вид их можно принять за братьев — ну, скажем, двоюродных — вероятно, потому, что волосы у них с одинаковым пробором, а одеты оба в джемперы с V-образным вырезом, модно закатанные до локтей. Жасмин Чжан с ними, похоже, нет.
— Джунипер, приветик! — машет рукой Джастин и встает меня обнять. — Рад, очень рад познакомиться. Спасибо, что нашла для нас время.
— Да пожалуйста, — с улыбкой отвечаю я как раз в тот момент, когда обнять меня тянется и Харви. Лезть через закуток к его протянутым рукам мне неловко, и я напрягаюсь; стыкуемся мы где-то посредине. От него пахнет безупречной чистотой. — Джорджтаун от меня близко.
— Ты часто сюда ходишь? — интересуется Джастин.
На самом деле нет, из-за здешних бомбических цен, а еще из-за наводняющих эти окрестности студентов — шумных, несносных и хамски богатых. Здесь я была всего несколько раз с Афиной, одержимой коктейлями в барах на Висконсин-авеню. Это место я выбрала в основном потому, что надеялась своих гостей впечатлить, а значит, не могу вести себя так, будто не знаю этот район.