Йера для командора

Амос Нея

Стервятники!

Их вон сколько здоровенных лбов, а я тут одна хрупкая девушка. И всем лишь бы поржать, поиздеваться, пустить пушечным мясом…

У-у-у!

Мои нервы сдают, и я бегу вперед, чтобы как можно быстрее выйти из тренировочного отсека.

Снова дверь, снова длинный коридор. Картинка перед глазами мелькает, в голове пульсирует светом паника. Я бегу, думая лишь о том, что мне нельзя попадаться, что мне нужно в отсек со спасательными капсулами, и тело поворачивает само, будто знает дорогу.

В голове неожиданно вспыхивает

четкое понимание, куда повернуть, чтобы попасть в нужное место. Я словно просто это знаю.

И когда я открываю десятую по счету дверь, я выбегаю в нужный отсек.

Вот они - спасательные капсулы. Есть одиночные, есть на двоих, четырех, на десять и на двадцать членов экипажа, а есть и совсем большие.

Мое сердце стучит так, словно готово вперед меня запрыгнуть в спасательную капсулу.

Я выбираю для себя одиночную. Открываю, залезаю внутрь и проверяю характеристики. Воздуха хватит на двенадцать часов. Дальность отлета по количеству топлива - триста брайнов. Есть ручное управление. Есть встроенный коммуникатор с сигналом SOS. И нет ручного ввода на личные коммуникаторы, чтобы я могла сообщить дяде о том, что я в беде и меня надо срочно спасать.

Я не знаю где мы. Рассчитывать, что я полечу в нужном направлении и окажусь на жилой планете, используя свое топливо - просто бредово.

Сигнал о бедствии пойдет ближайшим судам. И, конечно же, крейсер поймает его первым, так как ближе всех.

Тогда что же мне делать?

Я сижу в капсуле и от нервов начинаю кусать ногти - дурная привычка, от которой, как я думала, давно избавилась.

Взвешиваю все в голове. Все слишком сложно. И все касается жизни и смерти.

Я не знаю, что безопасней - остаться на крейсере или улететь на спасательной капсуле.

Я не знаю, что будет. Не знаю, что делать.

С одной стороны открытый космос неизвестности, с другой - опасный и агрессивный Ротор.

Абсолютно ясно, что если он меня поймает, я окажусь как минимум под замком, а как максимум - на Гарконе в первых рядах боевиков.

Но инстинкт самосохранения кричал, что я могу вылететь в спасательной капсуле, сигнализировать о помощи, и так её не получить. Что я могу уже через двенадцать часов погибнуть страшной смертью в капсуле, потому что Ротор решит оставить землянку-беглянку, а рядом не будет больше ни одного корабля.

Неожиданно дверь в отсек открывается. У меня всего секунда на судьбоносное решение, прежде чем Ротор успеет до меня добраться.

Либо я выйду из капсулы, либо я нажму на скоростной запуск.

Моя трясущаяся рука тянется к кнопке запуска, но неожиданно тень мелькает перед стеклом.

Капсула дергается от веса, что на нее приземляется. Что-то хлесткое, сильное, ударяет по стеклу и оно трескается.

Я вскрикиваю, вздрагиваю, вжимаюсь в сиденье, и смотрю, как две ноги в черных военных ботинках встают на нос моей капсулы.

– Разгерметизация! Покиньте капсулу. Разгерметизация! Покиньте капсулу,– раздается из динамиков

приятный женский голос робота.

Я медленно поднимаю взгляд по атлетичным ногам вверх и вижу, как между ними рассекает воздух черная плеть.

Мужчина присаживается, заглядывает в кабину через стекло, и я встречаюсь с горящими желтыми глазами Ротора. Позади него, словно живет своей жизнью очень злой хвост.

Хвост, мать моя женщина! И он до сих пор, словно плеть, рассекает воздух за ним так, словно хочет нашинковать врага.

Наверное, это сейчас поразило меня больше всего. Даже не то, что он не дал мне улететь.

Хвост!

Я бы его заметила во время близости, верно? Его не было! Как? Откуда?

“Из попы”– пошутил мой ехидный внутренний голос.

Он всегда подавал признаки жизни, когда сознание было в ауте.

Вот так и узнаешь секреты расы. Например, что у барсийцев в боевой форме есть хвост, способный расколотить суперпрочное стекло спасательной капсулы.

И в этой боевой форме Ротор оказывает на меня воистину парализующее впечатление. Каждое его движение чувствуется немного по-другому - куда более плавнее, свирепей, и еще опаснее. Если раньше он, по моему ощущению, был ближе к человеку, то сейчас к зверю.

И даже то, как он, чуть наклонив голову, смотрит сейчас на меня, напоминает поведение хищника на охоте, приметившего жертву.

Ну вот и всё. Поймал. Что теперь?

Судя по взгляду, сожрет прямо сейчас и не подавится. Даже завтрашнего дня ждать не будет.

Я быстро нажимаю кнопку блокировки дверей.

– Разгерметизация! Покиньте капсулу. Разгерметизация! Покиньте капсулу, - снова звучит предупреждение системы.

И я отключаю звуковые оповещения.

Понимаю, что лишь оттягиваю неизбежное, закрывшись в капсуле с треснувшим стеклом, но мне слишком страшно выходить.

Я сжимаю руки в кулаки и чувствую, что мои ладони стали мокрыми. Я интуитивно понимаю, что иметь дело с барсийцев в боевой форме для меня может быть просто опасно. От него так и фонит угрозой жизни, хотя он больше не делает резких движений.

Этот Ротор - совершенно непредсказуемый мужчина. То любит так, что мое сознание улетает в другую галактику, то готов выкинуть в черную дыру. То называет своей йерой, то шпионкой. То выглядит как человек, то ведет себя как зверь.

Боковым взглядом замечаю движение. Несколько барсийцев окружают капсулу, среди них тот самый с косичками и еще один со светлыми волосами, который постоянно обращается к командору.

А тот словно и не слышит.

Я замечаю, что барсийцы смотрят не на меня, а на Ротора. И словно пытаются его успокоить, внушить, что все хорошо. Блондин выставляет руки вперед и что-то объясняет командору, не сводящего с меня глаз.

Мне кажется, что если я дерну рукой в стороны кнопки запуска, он разобьет стекло хвостом. Я просто в этом уверена.