Йера для командора

Амос Нея

– Он должен быть очень упругим, - шепчу я в его губы.

– Пойдем проверим, - Ротор поднимает меня на руки и несет в спальню.

И я разом забываю все свои тревоги, потому что в его объятиях мне так хорошо, как не было никогда в жизни.

– А твою мачеху позовем?

– Если только ты можешь выдать ее за восьмирукого апцета.

– Понял-понял!
– Говорит

Ротор и страстно целует в губы.

Эпилог

Три дня спустя

Храм предков был впечатляющ. Высокие своды вели к стеклянному куполу, а по стенам вились растения. Казалось, что внутри гораздо больше зелени, чем снаружи.

Вокруг витал легкий запах цветов и пряного церемониального напитка, разлитого по чанам.

Здесь были даже водоемы - небольшие пруды с кувшинками и золотыми рыбками. Но не было никакого церемониймейстера.

Ровно в центре зала располагался небольшой пьедестал, к которому сейчас двигались три пары.

Не знаю, как Трей уговорил Ясю выйти за него по законам Барсы всего за три дня, но я им гордилась. И была счастлива за него, потому что за все время, что я его знаю, никогда не видела его таким окрыленным.

Не знаю, какие связи задействовал Трей, чтобы все это провернуть. Он не барсиец, Яся не барсийка. Так как?

Кажется, это останется для меня загадкой.

Мы первыми поднимаемся на возвышение в круг света. На нас падают солнечные лучи полуденного солнца, и мне кажется, я ощущаю запах этого тепла.

Волнение трепетной птицей взмахивает крыльями внутри, когда Ротор поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. Если бы я была барсийкой, наши хвосты сейчас должны были сплестись. А так хвост Ротора появляется и обвивает меня за талию, притягивая к себе.

Кажется, последнее - отсебятина. Я вижу это по хитрой улыбке, что скрывается в уголках его губ.

И тут вокруг нас резко вспыхивает пламя, беря в огненное кольцо. Как хорошо, что Ротор предупредил меня об этом испытании стихий, и я подобрала хоть и белое, но совсем не пышное платье.

Ротор еще сильнее прижимает

меня к себе хвостом, а руками ловит мои руки и сплетает наши пальцы.

Я чувствую кожей жар от пламени. Оно чувствуется как настоящее, хотя это не так. Ротор объяснял мне, что нужно довериться своему истинному и простоять с ним, не испугавшись ни одной стихии.

“Верь мне” - говорит его взгляд.

И я расслабляю плечи, только сейчас понимая, насколько же я сжалась от кольца огня.

Да, верю. С Ротором меня не коснется ни пламя, ни вода, ни беды.

Огонь подбирается ближе, лижет пятки, и на миг я закрываю глаза. Чувствую, как Ротор сжимает пальцы, и открываю их.

Инстинкты орут во мне, чтобы я спасалась, бежала, но я заставляю себя стоять на месте. Нет. Все будет хорошо.

Пламя поглощает нас на секунду, и тут же стихает, исчезает, и я так громко выдыхаю, что среди приглашенных гостей разносится тихий, но добродушный смешок.

И тут я ощущаю, как ноги начинает засыпать земля. Она неприятно щекочет, забивается в промежуток между туфлями и стопой. По сравнению с огнем испытание землей для меня кажется легкотней, и даже когда она достигает шеи, и я вижу, как нас поглощает с головой, я просто закрываю глаза.

Чтобы потом открыть их в абсолютной чистоте - ни щепотки земли в туфлях или в платье.

Через стеклянный купол начинает капать дождь. Он льется прямо по лицу Ротора, стекает по скуле, подбородку, шее. Становится все сильнее и сильнее, и наша одежда прилипает, мокнет, тяжелеет.

А потом небеса словно извергают на себя море прямо на нас. Я жадно хватаю воздух, сжимаюсь, но чувствую хвост Ротора на своей талии и его руки, что держат мои. И медленно распремляюсь.

Фух, и водная стихия пройдена и отступает.

Мое платье и костюм Ротора вмиг становятся сухими, словно и не было ничего. И мой истинный улыбается мне так, что четвертое испытание - ветром, я переживаю с улыбкой на губах.

И когда зал наполняется пением птиц, Ротор произносит ритуальное:

– Я люблю тебя.

И я вторю в ответ:

– Я люблю тебя.