Йи Дэи. Смерть палача
Шрифт:
А с недавних пор Лю решил жалеть этого несчастного. Голос одобрял, а может, он и подсказал.
Как и полагалось, в седьмую весну наставники оценивали, каковы магические умения подрастающих детей. Сам Лю седьмой год учился мастерству владения огнём — чему бы ещё учить полудемона! Как знать, вдруг из него выйдет такой же Мастер Огня, как и Учитель! А маленький Йи Дэй, пусть и обогнал ростом всех ровесников, не нашёл общего языка с Огнём, ему не отозвалась Вода, он не слышал ни Землю, ни Камни, его не слышал Ветер, с ним не заговорил Металл...
Лю Чу злорадствовал: сколько и каких надежд Учителя пошли прахом! Лю был уверен, уж теперь-то
Голос... или сам Лю? Наверное, всё же Голос успокаивал: «Всему своё время».
Лю верил.
Учитель не помнил, чтобы у него на попечении когда-нибудь ещё находились двое мальчиков — таких разных, но так непостижимо неразрывно связанных.
Лю Чу. Полудемон.
Йи Дэй. Человек? Нет, конечно же. Гибель Мира, Воплощённое Зло!
Они вечно ходят друг за другом. Чаще Лю подстерегает Йи, но когда Лю близко нет, Дэй словно нарочно стремится пройти там, где противник его заметит...
Йи к семи вёснам изрядно вытянулся ввысь. Ел по-прежнему плохо, стал похож на тонкий гибкий прутик. На экзамене у Мастеров Стихий — провалился. Стал делать, что мог. Старательно учил диалекты и внешние языки, наставники хвалили, да и сам Учитель видел — преуспевает. Йи никогда не отказывался от просьб старших, если возникали сложности, принимал их как повод улучшить что-то в себе... раз не даётся магия, надо брать умом и старанием. Приловчился вырезать фигурки из дерева, горстями раздаёт малышам деревянных красавиц и воинов, когда только успевает наделать. Вот — попросили отнести на кухню корзину яблок, и он, поблагодарив за просьбу правильным поклоном, потащил огромную тяжесть. Учитель же сказал: «Если верно взяться, можно поднять самое неподъёмное».
И пока Лю не видно, но дрожит самая тонкая струнка предчувствия: полудемон вышел на охоту, скоро налетит, закружит, пнёт корзину, поставит подножку...
Йи искал точку, в которой удобнее держать ручки корзины, примеривался, как согнуть ноги, как выгнуть спину. Когда он в последний раз так тащил тюк ткани в мастерскую, над ним от души насмехался Лю Чу: пристроился впереди и, пока ему казалось, что никто не видит, жестоко кривлялся, изображая движения мальчика. Ещё сопровождал словами, правда, их Учителю слышно не было. А наказывать Лю — дело бессмысленное. Сколько бы ни вправляли ему разум, беседами ли, побоями, всё скатывалось с него, как дождинки с травинок. В последнее время он нашёл себе казавшееся ему верным оправдание: чуть что, принимался сожалеть, что это он притащил Йи в клан. И ведь, действительно, сожалел. Но не потому, что подкидыш оказался чужд всякой магии — какой палач без магии! — а потому, что Лю Чу так и не назвали лучшим по сравнению с ним.
Одно дело, когда тебя не называют лучшим среди твоих ровесников. Но когда ты не лучше малыша, который вдвое тебя моложе... в десятки раз слабее... не склонен ни к какой магии...
Учителю порой так хотелось не просто выпороть Лю — забить его насмерть. Дать ему умереть от кровопотери после игры с Дэйю — да, привычка, скольким демонам они со Стальной Женщиной помогли вернуться в Тёмные Палаты! Эти кровожадные мысли накатывали штормовыми волнами и в ужасе отступали. Убить — ученика? Четырнадцать лет назад он дал слово его матери, что поможет ей вырастить мальчика достойным, увы, не человеком. Отец Лю
Почему-то потребность защищать подкидыша принимала такие странные формы…
Учитель понимал, то высокомерие, которое Лю Чу постоянно проявляет в нужных и чаще совершенно не нужных случаях, взращивала и подпитывала в нём его мама. Да, Лю забыл её, как она и говорила, едва ли не в день её ухода, но чёрное дело было сделано.
Между тем Йи продолжал медленно тащить корзину к кухне. Он уже устал, полуденное солнце играло искрами в его длинной аккуратной косе — удивительно быстро отросла, ещё быстрее научился сам заплетать, — припекало голову, нагревало чёрную рубашку. Остановки-передышки стали дольше, но Дэй упорно тянул свою ношу.
Учитель держался поодаль. Наблюдал. Он и так не оставлял Йи без внимания, а после Экзамена Стихий и вовсе ходил за ним по пятам. Как же так, никакой магии! Но ведь есть же что-то… Лю они с Дэем заметили одновременно, может быть, даже Йи — первым.
Учитель нахмурился, не понимая, куда делся мальчик вместе с корзиной. Ведь он только что вновь выгнулся, чтобы оторвать её от земли перед новым шагом, и... и пропал.
Вошёл в Тень?!
Не было такого экзамена, который выявлял бы предрасположенность к Тени у детей. Все знали, так высечено на Нефритовых Скрижалях Небесной Канцелярии: по достижении двадцати и двух вёсен те бойцы, что слушают Ветер и слышат Камни, беря за руку одного из Теней, пробуют входить за ним на изнанку мира. Если у них это получается, их начинают учить чувствованию точек вхождения, и к двадцати пяти и двум годам нарекают Тенями.
Но в семь вёсен...
Учитель прошёл туда, где видел Йи входящим в Тень. Там же Дэй и вывалился обратно, успев поставить наземь корзину, но не сумев удержаться на ногах.
Ни испуга, ни даже удивления не отразилось в огромных чёрных глазах мальчика. Быстро поднявшись, он, как положено, поклонился Учителю.
— Донесёшь яблоки — жду тебя под апельсином у входа в Дом Алой Ленты, — велел тот и быстрым шагом удалился в обозначенном направлении.
Йи знал, что Учитель его уже не видит, но всё равно церемонно поклонился уходящей спине.
Алая Лента встретила Учителя так, словно давно ждала его.
После обмена церемониальными приветствиями, она нарушила правило разговора. Учитель пришёл к ней, он и должен был первым заговорить о том, с чем пришёл, но...
Но в чёрных глазах Алой Ленты плясали зелёные искры. Такие же, что живут постоянно в глазах Звёздной Императрицы: верный знак того, что с ней на связи Небесная.
— О Учитель, прости, я не могу молчать! Сама Небесная Императрица призвала меня. Сказала, Йи должен пройти экзамен Теней... скажи. Успокой меня. Ты же понимаешь...
Вслух высказать свои мысли о том, что игры с Тенью, до которых допускают лишь избранных, уже обученных магии мужчин — и никогда красавиц! — Алая Лента не решилась. Опасения, что эти игры недоступны семилетнему мальчику, если он, и правда, всего лишь мальчик, Учитель читал на лице Главы Клана так, словно она всё же сказала их. Словно проговорила немой вопрос: «Это потому, что Йи Дэй — Воплощённое Зло?»
Но нет, она сдержала себя и не выразила недоверия к решению самой Небесной Императрицы.