Йи Дэи. Смерть палача
Шрифт:
Шагнув из Тени, Канг преклонил колено перед Учителем.
Йи, не смея верить своим глазам, смотрел на него, падая на колени в одуряющем бессилии — и опускал взгляд.
Дэй испортил церемонию. Дэй сломал свою жизнь. Лучше бы он работал писарем до семидесяти лет... но то, что Ша никто не забрал у Мастеров за прошедшие со дня их знакомства три года, ещё не значит, что она ждала бы его и дальше.
— Кстати, Циньхуа4, Сверкающая, тоже не отказалась бы стать его Стальной Женщиной!
Йи показалось, он оглох. Не может быть, чтобы так спокойно, с таким непередаваемым теплом в голосе Мастер Оружия
Дэй никак не мог отдышаться, никак не решался поднять глаза. Разглядывал расшитый золотом подол плаща Мастера Оружия, первозданно-чистый, чёрный подол плаща Учителя...
— Дао? Это интересно! Как правило, к нам идут цянь, редко дагъен, и ни одна из дао на моей памяти не изъявляла желания стать оружием палача.
В голосе Учителя не было ни злости, ни раздражения.
— Да они вообще людей не очень любят! — голос Мастера Оружия лучился добродушием.
Йи всё же поднял голову — и увидел, что Учитель протягивает ему руку.
О нет. Он быстро поднялся на ноги, с благодарностью поклонился Учителю.
— Дозволено ли будет спросить...
— Йи Дэй, ты ничего не испортил и не сломал. Успокойся. Я хочу просить у тебя прощения.
Воздух отказался входить в грудь. Учитель — просит прощения у него. Второй раз. Нет, это сон...
Отбросив кисею облаков, солнце светило в спины Учителю и Мастеру Оружия, мешая Йи рассмотреть их лица, но голос Учителя, серьёзный, спокойный и с едва заметной нотой вины, не оставлял ни тени сомнений.
— Прости эту нелепую шутку. Я не мог поверить, что ты настолько серьёзно отнёсся к выбору оружия. Вернее, что она выбрала тебя.
— Они любят его, Учитель! — рассмеялся Мастер. — Ему не поверил, мне верь. Циньхуа у меня тоже пятый год без хозяина, ни с кем общего языка не находила, а гляди-ка. Этого увидала и уже успела порезать того Мастера, что вёл церемонию, обиделась, небось, что Йи не отдали, а попытались всу... кхм... вручить следующему за ним...
— А где... — хрипло заговорил Йи, понимая, что говорит что-то не то. — Учитель! Я не обижен, я просто... где Ша?
Йи по-прежнему не чувствовал её, но почему-то казалось, что она где-то очень-очень близко.
— Здесь, — улыбнулся Учитель, отстёгивая от пояса чёрные кожаные ножны с затейливым тиснением; на рукояти алая кисточка на хитром замочке — такую можно отстегнуть в бою, сбивая внимание противника. — Здесь.
Йи бесшумно преклонил колено, принимая в руки вожделенную тяжесть Стальной Женщины.
Без ножен весь её вес стекался к рукояти. Йи казалось, что, наверное, он, и правда, умер там, на церемонии дарения оружия, чтобы теперь заново родиться в прикосновении губ к прохладному клинку. Красная кисточка игриво трепетала в струях ветра: вот ты и дождался, вот ты и нашёл меня, Смерть, что теперь, что дальше, готов мне отдать ещё чью-то жизнь, кроме своей?
— Хватит тебе моей, — тихо шепнул Йи.
А вот так, наверное, сходят с ума. Начинают говорить с оружием, и всё.
—
— Но Ша...
По лезвию скользил солнечный свет. Казалось, он течёт медовыми каплями вдоль ребра к острию. В этом золотом свечении Йи чудилась гордая улыбка: я твоя с самого рождения — твоего, моего, я с тобой все последние три года, я такая же, как те мечи, с которыми ты учился боевым приёмам, нам не нужна даже церемония единения крови и стали, а дао... пусть. Пусть будет. Мы примем её в нашу семью...
Мастер Оружия поцокал языком:
— Ну ты гляди-ка!
Учитель не был Мастером Оружия, он не мог слышать чужих Стальных Женщин, но опыт жизни подсказывал ему, что могут значить игривое восхищение Мастера и жарко пылающие щёки Йи.
Стальные Женщины Йи подружились молниеносно, в тот же день.
Йи засыпал в обнимку с ними. Просыпался раньше, чтобы успевать делать те упражнения, которые показал Новый Канг. Выходил в свободные часы на тренировочную площадку — и Новый Канг тут же разнообразил отдых молодёжи тренировками боя на двух мечах разной конфигурации.
— Пара одинаковых мечей в бою — это просто. Пара совершенно разных мечей при должном умении может дать хорошее преимущество, — говорил Канг юношам.
И показывал, и становилось ясно, где молодая поросль, а где мужчина.
Новые мечи Ксиабо оказались парными дагъен, Лэя дождалась дикая цянь Пейжи85.
В один из дней нежданная гроза, налетевшая от Крокодилового хребта, разогнала молодёжь по зимним тренировочным залам и крытым галереям. Друзья решили переждать её рядом с домом целителей. Там для выздоравливающих выстроили просторные залы, широкие веранды, рядом с которыми дети клана каждую весну рассаживали красивые растения. Буря, как могла, перемалывала цветник жерновами ветра и тяжёлых капель, но в глубину веранды им тяжело было долетать.
Лэй, любуясь усеянной жемчужинами брызг паутиной на резной раме — кроме целителей никто не давал столько воли паукам — вдруг что-то вспомнил:
— Йи, вот смотри, Ша — твоё оружие по рождению, Циньхуа — оружие после рождения, а оружие до рождения у тебя есть? Было бы, и ты был бы легендой!
— Это тебе уже подмастерья оружейников разных оружейных сказок нарассказывали? — заинтересовался Ксиабо.
Йи попытался сделать вид, что не расслышал, но Лэй не привык так просто сдаваться.
— Нет, ты что, мне вообще предложили ещё раз подумать как следует, а действительно ли я хочу быть Мастером Оружейником! А про трёх Стальных Женщин, одна из которых у мужчины появляется до рождения, вторая при рождении, а третья после него, мне рассказывал дедушка. Так что, Йи? Как у тебя с оружием, которое родилось раньше тебя, но назначено тебе? Или Ша и есть оно?
Дэй вздохнул, протяжно и грустно, и попробовал отклонить тему:
— А что значит, быть легендой в таком случае, когда есть и то, и другое, и третье?