Йи Дэи. Смерть палача

Хаас Рид

В одной из боковых галерей внимание привлёк, как ему показалось, звук. А после движение. Это был слабенький язычок сквозняка, под которым нежно трепетала алая кисточка на рукояти дагъен1. По ребру лезвия мёдом текли капли солнечного света.

Подмастерье повёл всех дальше, Йи сделал вид, что идёт вместе со всеми, а сам вернулся и до окончания праздника любовался, как меняется цвет клинка, колышется кисточка — не решался коснуться, просто смотрел, опустившись на колени рядом.

Праздник в тот раз продолжался меньше суток. Дэй загрустил:

он до этого только единожды говорил со Стальной Женщиной — цепным ножом Гэнгти Тшу, — был уверен, что вновь встретил одну из них, знал, что должен первым заговорить, но не решался. Ему же было на тот момент меньше одиннадцать вёсен! Кто позволит забрать себе меч из Оружейной палаты? Но, когда настала пора возвращаться в клан, тихонько пообещал дагъен:

— Я через год вернусь, я очень-очень постараюсь...

И не решился попросить вслух: дождись меня, пожалуйста!

буду ждать

Он вздрогнул. Наверное, померещилось.

Но и год, и два спустя дагъен — мысленно Йи называл её Ша, Смертью, — ждала его всё на том же месте. Дождалась ли теперь?

Помочь успокоиться мог всего один человек в Поднебесной.

— Учитель! Скажи, можно ли мне заработать денег, переписывая тексты для библиотеки? Или работая писарем на почте...

К тринадцати годам Йи не только выглядел очень взросло, но практически в совершенстве научился скрывать свои эмоции от окружающих.

Не от Учителя.

Едва заметно подрагивающие рукава, слишком прямая спина — Йи нервничал, и Учитель не мог разобрать причину. Так он начинал себя вести, когда рядом появлялись Гэнгти Тшу или Чинь Хуа, но ни той, ни другой поблизости не наблюдалось.

— Переписывать книги — хорошее дело. Письма — тоже. Почему ты не говоришь о работе дворником или помощником лекаря?

— Но... — рядом с Учителем Йи даже не старался прятать смущение. — Но я...

Учитель понимающе улыбнулся.

Мальчик так и не заставил себя выговорить оправдание: он и так помогал и лекарям, и садовникам, и дворникам, и красавицам на кухне, и мастерам в оружейной, и много кому ещё — бесплатно. Все ученики проходили этот путь. Клан давал кров и питание, обувь и одежду. Клан учил ремеслу, а дети, едва вступив в сознательные годы, вносили посильный вклад в обустройство быта. Деньги же полагались только мастерам, за работу.

— Для чего тебе понадобились деньги?

Йи вздрогнул и почти не покраснел, но ответил сразу же:

— Выкупить меч.

Учитель с самого первого слова этой беседы понимал: Йи не просто так впервые в жизни заговорил о деньгах. И наверняка не просто так сказал «выкупить» — так полагалось говорить только о чём-то своём, по праву или по стечению обстоятельств оказавшемся в чужих руках.

Учитель повёл бровью:

— Выкупить.

— Выкупить у Мастера Оружия в Циньдаре!

— В Циньдаре, — кивнул Учитель.

— Да. В Оружейной палате.

— Боюсь, переписыванием книг ты заработаешь на меч из столичной Оружейной

палаты годам к семидесяти...

Йи отшатнулся:

— Но как же тогда быть!..

— Ждать. Пять лет — и клан подарит тебе меч из Оружейной палаты. В пятнадцать и три года Небесная Императрица подберёт тебе оружие.

— Но Ша...

Так-так. Слово Древнего диалекта, означающее «Смерть».

— Ша, — кивнул Учитель. — Очень хорошо. Уже придумал имя будущему мечу.

Йи задохнулся от обиды:

— Я ничего не придумывал! Я уверен, что она сама так назвалась, и просто хочу её выкупить у Мастера! Учитель, если б ты её видел! — в голосе мальчика зазвучали какие-то совершенно новые ноты. — Она дагъен4, она... О, она прекрасна... — Йи закрыл глаза, чтобы убедиться, все ли подробности вида Ша хранит память. — Я... я пройду мимо неё третий раз, я каждый год жду встречи с ней... я...

Ему не хватало слов и он даже не замечал, как, забыв приличия, взмахивает рукавами, словно впервые пытающийся взлететь стрижонок.

Учитель всматривался в дрожащие ресницы любимого ученика.

Вот он, весь как на ладони: прямой, как лезвие бритвы, честный, как последний выдох.

Три года терпел и ждал, отлично зная, что с десятилеткой никто не станет разговаривать на подобную тему — но, получив право тренировок с парнями, достигшими возраста получения личного оружия, набрался смелости.

А уж когда доверили самому вести дознание...

— Хорошо, — вновь кивнул Учитель. — Хорошо. Видимо, это твоя судьба, начинать многое в жизни раньше, чем это предписано другим. Идём. Сначала к Алой Ленте, после... я уверен, она согласится, что ты можешь испросить у Небесной Императрицы совета в выборе оружия — сейчас.

Йи просиял такой счастливой улыбкой, что ею можно было бы освещать путь в ночи:

— Учитель, скажи мне, Учитель! Небесная Императрица может одобрить решение Стальной Женщины?..

— Намекаешь, что это она тебя выбрала?

— Нет. Я в этом просто уверен!

Алая Лента думала недолго.

В её глазах ещё в начале разговора заискрилась зелень тайной беседы с Небесной Императрицей.

— В следующее новолуние ты везёшь к Мастеру Оружия созревшие ростки — возьми с собой Йи.

Учитель понимал: даже если он ошибается, отменить решение Небесной Канцелярии он не в силах.

1

Дагъен, иск. «дан гьен» — узкий прямолезвийный обоюдоострый меч с гибким клинком

Глава 38. Забытый полудемон

Иногда Йи снились странные сны: он сказал Гэнгти Тшу правду. В этих странных снах он словно прорезaл себе окошко в крыше мира и наблюдал за происходящим с высоты птичьего полeта, а чей-то тёплый и родной, как у Учителя или Яшмовой Тёти, голос рассказывал о том, что было очень давно — или не очень давно. Или учил, как всё называется словами другого диалекта...