Йога Васиштхи
Шрифт:
Она зарычала как лев, а потом еще и еще. Он не открывал глаз. Она толкнула его тело, но он оставался погруженным в высшее Я. Она подумала: «Увы, он полностью погружен в себя. Как его вернуть опять к осознаванию тела? С другой стороны, зачем мне все это делать? Пусть он достигает состояния без тела, и я тоже тогда должна оставить свое тело сейчас!»
Пока она готовилась покинуть свое тело, она снова подумала: «Пока я еще не оставила это тело, дай-ка я посмотрю, нет ли где семени скрытых тенденций в его теле? Если есть, его можно разбудить и потом мы оба будем жить, как свободные существа. Если нет, и если он достиг окончательного освобождения, я тоже оставлю это тело». Она осмотрела тело и нашла, что источник индивидуальности все еще присутствовал
Рама спросил:
О мудрый, когда тело мудреца лежит как бревно, как можно узнать, осталась ли в его теле искра очищенного разума?
Васиштха сказал:
В его сердце, невидимый и тонкий, остался след сатвы, которая является причиной, по которой осознание тела оживает. Это похоже на то, как и цветок, и плод уже потенциально присутствуют в семени. У мудреца, чей ум совершенно свободен от движения мысли, сознание совершенно твердо и стабильно как гора, — его тело находится в состоянии превосходного равновесия и не показывает признаков боли или наслаждения, оно не живет и не умирает, а остается в лучшей гармонии с природой. Тело, как и разум, претерпевает изменения только до тех пор, пока существуют понятия двойственности и единого. Движение мысли проявляется как этот мир. Из-за этого разум ощущает удовольствия, злость и непонимание, которые остаются неуязвимыми. Но когда разум полностью успокоен, такие затруднения в нем не возникают. Такой человек подобен чистому пространству.
Васиштха продолжил:
Когда сатва находится в состоянии полного равновесия, не ощущается никаких физических или психологических проблем. Невозможно оставить сатву, она достигает конца с течением времени. Если в теле нет ни разума, ни даже сатвы, тогда тело растворяется на составляющие его элементы, как снег тает на солнце. Тело Шикхидхваджи было свободно от разума (движения мыслей), но в нем оставалось немного сатвы. Поэтому оно не превратилось в элементы. Заметив это, Чудала решила: «Я войду в чистый вездесущий интеллект и попробую пробудить в нем осознание тела. Если я этого не сделаю, он, конечно, сам проснется через некоторое время, но что же мне — одной быть все это время?»
Чудала оставила свое тело и вошла в чистый разум (сатву) Шикхидхваджи. Она взволновала этот чистый разум и быстро снова вошла в свое тело, которое она мгновенно превратила в тело молодого аскета Кумбхи. Кумбха начал тихонько напевать гимны из Сама Веды. Слушая их, король начал осознавать тело. Он снова увидел перед собой Кумбху и был счастлив. Он сказал Кумбхе: «О счастье, мы снова возникли в твоем сознании, О боже! И ты снова пришел сюда, просто чтобы излить на меня фонтан благословения!»
Кумбха сказал:
С того времени, как я покинул тебя, мое сердце было здесь с тобой. Нет никакого желания идти на небеса, хочется побыть рядом с тобой. У меня нет ни родственников, ни друзей, ни ученика кроме тебя в этом мире.
Шикхидхваджа ответил:
Я необычайно благословен что ты, хоть и просветленный и не имеющий привязанностей, хочешь быть со мной. Молю тебя, будь со мной в этом лесу!
Кумбха спросил:
Скажи мне — ты некоторое время был в высшем состоянии? Оставил ли ты понятия «это отличается» или «это несчастье» и другие такие? Прекратились ли стремления к удовольствиям?
Шикхидхваджа ответил:
Благодаря тебе, я достиг другого берега этой самсары, кажущегося мира. Я достиг того, чего следовало достичь. Нет ничего, кроме высшего Я — ни уже известного, ни неизвестного, ни достижения, ни того, от чего следует отказаться, ни одного, ни другого, ни даже чистого разума. Как безграничное пространство, я остаюсь в безусловном состоянии.
Васиштха продолжил:
Проведя час в этом месте, король и Кумбха пошли в лес, где они бродили восемь дней. Кумбха предложил пойти в другой лес, и король согласился. Они соблюдали нормальные правила жизни и выполняли подходящие религиозные ритуалы для удовольствия богов и предков. Неверные понятия типа «это наш дом» или «это не то» не возникали в их сердцах. Иногда
Увидев это сияние, Кумбха (Чудала) начал думать: «Это мой муж, благородный и сильный. Лес прекрасен. Мы находимся в состоянии, не знающем усталости. Почему тогда в сердце не возникает желания к удовольствиям? Освобожденные мудрецы принимают с удовольствием все то, что приходит к ним само по себе. Если же мудрый пойман в сети конформизма и придерживается ограничений, это приводит опять к глупости. Та, чьи чувства не возбуждаются в присутствии собственного мужа в саду цветов, — не лучше неживого бревна! Что знающий истину или само-осознанный мудрец приобретает, оставляя то, что достигнуто без усилий? Я должна так сделать, чтобы мой муж мог насладиться со мной телесной любовью». Решив так, Кумбха сказал Шикхидхвадже: «Сегодня благодатный день, и мне надо отправиться на небеса, чтобы повидать своего отца. Попрощайся со мной до вечера».
Два друга обменялись цветами. Кумбха ушел. Скоро Чудала оставила свой костюм, вернулась во дворец и немного поуправляла страной. Она вернулась к Шикхидхвадже опять в виде Кумбхи. Заметив изменение в выражении ее лица, король спросил: «О сын богов, почему ты выглядишь несчастным? Святые не позволяют никаким внешним воздействиям влиять на свое равновесие».
Кумбха сказал:
Кто, оставаясь в равновесии, не разрешают своим органам действовать натурально, пока тело живо, — упрямые и недалекие люди. Пока есть семя, есть и масло, и пока живо тело, есть разные настроения. Тот, кто восстает против разных состояний, в которые тело приходит естественно, — машет мечом, рубя воздух. Равновесие йоги — для ума, а не для органов действия и их состояний. Пока есть тело, надо разрешить органам действия выполнять их соответствующие функции, а интеллект и чувства должны оставаться в состоянии спокойствия. Таков закон природы, которому подчиняются даже боги.
Кумбха продолжил:
Теперь, О король, послушай, какое несчастье приключилось со мной. Когда рассказываешь другу о несчастье, оно уменьшается, как тяжелая темная туча становится светлой после дождя. Разум тоже становится чистым и мирным, когда друг слушает о твоей судьбе.
Покинув тебя, я отправился на небеса исполнить свои обязанности. По приближении вечера, я покинул небеса, чтобы вернуться к тебе. По пути в пространстве я встретил мудреца Дурвасу, торопливо летящего, чтобы успеть к вечерним молениям. Он был одет в темные облака и украшен молнией. Он был похож на женщину, торопящуюся на встречу с любовником. Я поприветствовал и в шутку сказал ему об этом. Рассердившись на мою дерзость, он проклял меня: «За эту наглость, ты будешь становиться женщиной каждую ночь». Я расстроен от мысли о том, что каждую ночь я должен становиться женщиной. Воистину это трагедия, что божьи дети страдают от последствий оскорбления мудрых. Но почему я должен печалиться, ведь это не затрагивает самое Я.
Шикхидхваджа сказал:
Бесполезно печалиться, сын богов. Пусть будет, что будет, — собственное Я не затрагивается судьбой тела. Перепадающие нам радости и страдания волнуют только тело, а не того, кто в нем обитает. Если даже ты подвержен грусти, что говорить о тех, кто не понимает! Возможно, рассказывая об этом, ты просто используешь подходящие слова и выражения!
Васиштха продолжил:
Так они утешали друг друга, потому что были неразлучными друзьями. Солнце зашло и по земле расползлась темнота ночи. Они выполнили вечерние ритуалы. Скоро тело Кумбхи стало понемногу изменяться. Борясь со слезами, прерывающимся голосом он сказал Шикхидхвадже: «Увы мне, я чувствую, как мое тело растворяется и уходит в землю. У меня вырастает грудь. Кости разрастаются, приобретая форму, подобающую женщине. Смотри, платье и украшения вырастают прямо из этого тела. О что мне делать, где спрятаться, ведь я на самом деле стал женщиной!»