Йога. Искусство коммуникации
Шрифт:
Можно сказать и так: в образах мерещившихся врагов она столкнулась (кроме объективных психологических последствий сотрудничества семьи с советским правительством и НКВД в частности) с тёмной стороной луны, со злом собственной души и её дефектами, которые становились тем больше, чем выше поднималась планка её собственной непогрешимости, исключительности и величия. Со временем эта разность потенциалов достигла степени весьма болезненной.
Поскольку, несмотря на безбедную жизнь (по сравнению с тем, что испытывала тогда горячо ими любимая издали Родина) здоровья, внутреннего покоя и гармонии не наблюдалось, весь незаурядный потенциал перегруженной болезненными аффектами личности
Приведу теперь слова Миры Алфассы, сподвижницы Ауробиндо, которая упоминала о расстройствах: «... Являющихся результатом разницы в развитии высших уровней нашего сознания, и нашего физического сознания. Это ведёт к нарушениям, которые могут вызвать болезни не из-за вторжения какого-то внешнего посредника — вируса или микроба — а в силу разрыва нормального соотношения внутренних частей нашего существа; болезнями такого рода могут быть аллергии, а также ментальные нарушения и нарушения нервной системы. Таким образом, речь идёт о проблеме восприимчивости материей высших сфер сознания» (Сатпрем, «Шри Ауробиндо или путешествие сознания», с.113).
Опираясь на эту фундаментальную мысль, мы в очередной раз можем констатировать следующее: состояния сознания, которые издавна именуют духовными, недоступны с балластом в виде необработанной материи собственного тела, никаких мелодий беспредельность не сыграет на расстроенном инструменте. А если это и случится, то воспринятая изнутри либо снаружи информация будет необратимо искажена патологическим состоянием «физики».
Более того, когда темпы перестройки психики превысят возможности тела, заболевания и расстройства неминуемы, поэтому должен иметь место постоянный и опережающий духовное развитие внешний прогресс в изменении качества телесной структуры. С одним крылом лететь невозможно. Либо будет только развитие тела, и не состоятся духовные преобразования, либо — если работа с телом недоброкачественна или вообще не производится — мы рано или поздно упираемся в потолок развития, выше которого не «всплыть».
Вывод: в любом варианте духовного прогресса качество организма решающим образом определяет соответствующий уровень духовной самореализации.
Конечно, здоровье тела — условие для самосовершенствования необходимое, но недостаточное. Сегодня мы наблюдаем вокруг изобилие достаточно здоровых физически, как правило просто молодых, но весьма тупоголовых личностей, которые скорее всего за всю свою жизнь и не задумаются о каком-то там духовном развитии. Этот участок социального спектра мы в наши рассуждения не включаем, каждый волен жить как ему угодно.
Известно, что собственная психотехника существовала и в раннем христианстве, называлась она «умной молитвой», которой постоянно предавались Отцы христианской церкви, они же — подвижники.
Василий Великий: «Немалым препятствием к деланию умной молитвы является у некоторых их телесная немощь. Если хорошо было быть расслабленными телом и лежать как бы мёртвыми, то Бог таковыми бы нас и сотворил. Если же он не сотворил нас такими, то согрешают те, кто прекрасное божье создание не сохраняет таким, каким оно создано».
Святой Исаак: «Если понудить слабое тело
«Тело призвано вместе с душой участвовать в неизреченных благах будущего века... и у тела есть опытное постижение вещей божественных», — утверждал Григорий Палама, — вообще же в исихазме считалось, что христианское вероучение не содержит никакого отрицательного отношения к плоти и телу, что в трудах Паламы обосновано с большой убедительностью, к сожалению, об этом мало кому известно. Издревле также было известно, что во время «Умного делания» подвижники «приостанавливают движения душевных сил, всякие восприятия чувственные и всякие движения тела» (С. Хоружий, «Феноменология аскезы», с.121).
С другой стороны, в раннем христианстве считалось, что «не болезненно шествующий не получит плода». Здесь мы видим коренное отличие индийского метода от христианской аскетики. Обеспечивая посредством Хатха-йоги необходимое качество организма, эта система устраняла телесные искажения восприятия, которые Отцы Церкви считали допустимыми (см. главу «Йога и христианский мистицизм»).
Но вместе с тем святой Серафим Саровский отмечал: «Всякому желающему проходить жизнь духовную, должно начинать от деятельной жизни, ибо без деятельной жизни в умосозерцательную прийти невозможно» (как тут не вспомнить: «Хатха-йога не может быть реализована без Раджа-йоги, и наоборот!»)
Святой Исихий: «Умное делание требует и телесной крепости».
В Древнем Китае считалось, что каждый человек сам обязан следить за своим телом, особенно это было выражено у даосов, возможно поэтому их своеобразную технику называют «даосской йогой».
Юнг отмечал, что иногда условием спонтанного контакта с архетипическим бессознательным является выраженное ослабление умственных способностей (на Руси всегда считалось, что устами юродивых говорит Бог). Но в этом случае, даже при наличии коммуникации с бессознательным не может идти речь о самопознании или духовном развитии. Ясно, что состояние телесного здоровья не имеет здесь никакого отношения к духовному прогрессу, которого просто нет за отсутствием полноценной личности, но в то же время история показывает, что нищие духом нередко имели громадную физическую силу и несокрушимое здоровье.
Шаманы и колдуны всех времён и народов никогда не проявляли особой заботы о теле, напротив, если они не имели выраженных физических недостатков, отличающими их от прочей массы, то именно экстремальные, часто повреждающие воздействия на тело были для них способами достижения особых состояний сознания. Нужно помнить также, что целью колдунов и шаманов было не духовное совершенствование, но вполне элементарные и прагматические задачи их непосредственной среды обитания. Шаманизм по определению есть не что иное как прикладной экстаз.
Все варианты практики йоги, в которых присутствуют элементы двигательной эйфории, не могут считаться правильными и способствующими духовному росту. Кроме того, эти затратные виды физической нагрузки «отравлены» эмоциональным «загрязнением» и не оставляют возможности для обратной коммуникации. При этом субъект максимально втягивается в эмоционально окрашенные действия, порождающие помехи внутри тела и сознания, тогда как их уровень в процессе традиционно неподвижной медитации необходимо свести к нулю. С другой стороны, в подавляющем большинстве случаев эмоции имеют внешнее происхождение и удерживают сознание на поверхности самого себя, в привычном состоянии.