Йольский детектив
Шрифт:
– Вы сказали, что если к ним подходит взрослый, то они сразу убегают, пользуясь магией, при этом их никто не пытается поймать, даже волшебники, которые не приветствуют использование магии в развлекательных целях. Также власти ими не заинтересованы, так как они не замечены в убийствах, но как же ваш телохранитель?
– Я не знаю наверняка. Блюр, в нашем городе происходит всякая чертовщина и без магии. У меня нет доказательств, что тварь в канализации была призвана.
– Да и все хваленые боги даже и не думают вмешаться.
– Чем они
– Я никогда ни о чем у них не просил, просто не верю, я знаю, что они есть. Ленивые, праздные, играют людскими жизнями при каждой подвернувшейся возможности, но если не верить в них, то они и сделать ничего не смогут, это даже смешно. Вера делает их сильнее, могущественнее, вот и бродят у нас по городу всякие продавцы божественных услуг, благословение в обмен на ваше поклонение. Я предпочитаю держать свою жизнь в зоне своей ответственности, и всяких сущностей к ней не подпускать.
– Вера дает нам, простым смертным, сил, когда брать их неоткуда. Боги помогают нам.
– Вера в себя помогает не хуже. Этот спор может длиться вечно. Здесь я закончил. Нужно идти, разыскивать вашу дочь, но перед этим ответьте на один вопрос. Зачем эти поиски, если вы знаете, что она живая, а пропала она всего несколько дней назад? При этом, вы посылали людей ее поймать. Не слишком рано вы решили предпринять действия?
– Я и сам не знаю ответа. Родительское сердце тревожится. Если вы можете, приведите ее ко мне, чтобы я увидел дочь своими глазами.
Свайп кивнул.
– До встречи, - сказал Блюр, с хлопком ударив по руке Теодора и пожав ее.
– Я помолюсь за вас, детектив.
Рассветало. Вместо утренней темноты писателя встретили солнечные лучи. На соседних домах развешаны разноцветные стеклянные шары - красные, зеленые, фиолетовые. На придомовых участках стояли ели, украшенные цветными лентами.
Свайп вдохнул полной грудью, пытаясь втянуть в себя атмосферу праздника. Вдруг он почувствовал себя идиотом. Весь разговор с Теодором казался странным. Внезапно всплывшая деталь, которой он придал значение только сейчас.
– Почему он так часто смотрит в пол, когда говорит о Брителле и о ее побеге?
На этот вопрос было несколько ответов. Ни один из них Блюр не обозначил истинным.
Следующее утро после визита Блюра к Сайксу.
Жители Саммерберга спешат на работу. Несмотря на утренние часы, на улице как будто бы потеплело. Похоже, что ежегодный праздник Йоль встретят не укутываясь в несколько слоев одежды. Можно будет гулять всю ночь и не бояться замерзнуть насмерть, если вдруг по пьяни не дойдешь до дома. Снега намело столько, что дворники не справляются с чисткой улиц. В портовом районе двое из них накидали сугробы высотой с семилетнего ребенка. Чистка улиц шла полным ходом. Оглядев свои труды экспертным взглядом, они решили отдохнуть. Воткнув лопаты в сугробы, они закурили.
– Погляди, Эрл, кто-то закрашивает красные знаки банды
– Это банда не картохи, а этих… Как их там, корки. Точно! Корки их все кличут. Ты что не видел их никогда? Кровожадные убийцы, похищают невинных дев, чтоб приносить их в жертву, - сказал тот, что пошире в плечах.
– Да ну, я слышал, что девы сами к ним идут, потому что им магией промывают мозги. Они ничего не соображают и сами прыгают в пасть демонов.
– Нет, это все слухи. Джим, ты новостей не читаешь или не слушаешь? Карл рассказывал, что видел их. Едва ноги унес. Они призывали какую-то тварь во дворе какого-то рыбного дома, так он и не стал даже досматривать, кого они там призывают, вдруг его бы утащили.
– Погоди, мне вчера Старый Джо говорил, что в банде одни дети у них, молокососы, а заправляет ими черный волшебник, который хочет город захватить. Ростом он под метра, а глаза горят синим пламенем. Набрал сирот и воспитал их как отпетых убийц.
– Ты слушай больше этого старика, Джимми. Он коротышка метр с кепкой, ему любой покажется великаном. Поди главарь их - такой же пацан как и другие корки, только ростом повыше. Ты смотри, не началась ли война банд. Вон че написано тут - «сосунки», черным по красному, а пока я сюда шел, увидел просто перечеркнутый черным крестом их знак.
– Я тебе вот что скажу - сказал высокий, - в соседнем дворе я увидел их красный знак, поверх него написано - «кретины». Ох и не к добру все это, зуб даю, будут разборки банд или орденов. Магия и все такое. Вот увидишь. И станут они призывать мертвецов, а мы - убирай потом то, что останется валяться на улицах, и лучше будет успеть до весны, а то вонища будет жуткая…
Интеллектуальная беседа на этом не закончилась, так как Джим и Эрл еще не обсудили внутреннюю политику полиса в отношении борделей и других насущных вопросов.
В паре кварталов от дворников, у кирпичного черного здания стоял паренек. Половина лица перемотана черным шарфом, из под шапки свисает челка, которая практически закрывает левую половину лица. Открытая половина лица выдавала в нем бледного юношу. Из-за пазухи мешковатой черной куртки он достал небольшую бутылку, заполненную черной краской, аккуратно наливает ее на рваную тряпицу. Спустя минуту, поверх очередного красного символа Кордоки написано слово - «меланхолики».
Паренек направился вниз по улице, вдоль сугробов. Впереди трое школьников кидали друг в друга снегом, прыгали в сугробы, в общем, веселились перед школой. Один из них разбежался и прыгнул в снег исполнив сальто. Задницей плюхнувшись в сугроб, он победно вскричал.
– Сальто мортале!
– Да никакое это не сальто, ты даже не на ноги приземлился!
– запротестовали остальные.
В этот момент мальчика что-то резко затащило в снег. Он даже крикнуть не успел.
– Маш?!
– его друзья запаниковали.