Йошико
Шрифт:
— Она лжет и в то же время говорит правду, как это делают все люди, — прервала его Моо-Кай. — Просто нужно уметь определять, где ложь, а где правда. — Она все еще улыбалась. — Об этом мы еще поговорим, Зендир т'Гррт, когда вы вернетесь через одиннадцать тазур. Вы возьмете Йошико Нехла с собой и вернетесь вместе с ней, живой и здоровой.
Йошико и Зендир т'Гррт уже направились к выходу, когда старая женщина еще раз остановила их:
— До сих пор, Йошико Нехла, вы оказывали якки полезные услуги. Я умею ценить такую работу. — Ее улыбка внезапно превратилась в застывшую ледяную маску. — Но если мои расследования по поводу этих ксенонских кораблей покажут, что вы солгали, то вы узнаете, что мое понимание чести больше соответствует
Пять тазур полета в полном одиночестве на борту такого тесного космолета, как «Ятаме», способствовали тому, чтобы нервы даже самого хладнокровного человека оказались на пределе. Но Йошико была рада, что ей не нужно ни с кем разговаривать, что никто не сможет увидеть ее в таком разбитом состоянии. Без таблеток ее одолевали уже почти забытые кошмары, стоило ей только сомкнуть глаза. В этих кошмарах снова и снова возвращался один и тот же сюжет: белый космический костюм, к которому быстро приближался мощный фосфоресцирующий цилиндр. Она кричала, кричала, но Кванья Нехла ее не слышала. Ноги Йошико пытались бежать, но что-то позади держало ее так крепко, что она не могла двинуться с места. И в тот момент, когда цилиндр оказывался совсем рядом с костюмом, за мембраной шлемофона Йошико отчетливо видела лицо матери. И на этом лице исполненная любви улыбка внезапно сменялась маской ужаса. Потом мембрана разлеталась на куски, кислород замерзал крупными хлопьями, а лицо Кваньи разбивалось на тысячи кусков. За нею стоял Пете Нехла, который все время спрашивал:
— Зачем ты это сделала? Почему ты не слушалась? Почему она должна была умереть? Почему?
На четвертую условную ночь после отлета со станции Терпентин, когда Йошико смогла наконец заснуть, жуткий кошмар прекратился. Вместо него Йошико теперь видела Ильяну. Они были вместе на Платиновом Шаре, на пляже Эбелон Вест. В воздухе мелькали чаицы, тихо плескалось море, веял легкий бриз.
— Не так уж плохо быть свободной, как тебе кажется? — спросила Ильяна.
Йошико наклонилась, зачерпнула горсть песка и со смехом бросила его в прибой.
— Конечно, неплохо, — ответила счастливая мама и с удивлением заметила, что ее собственный голос звучит, как голос ребенка. Это был очень оптимистичный сон.
Начиная с этой ночи Йошико впервые за долгое время ощутила пусть не очень сильную, но все же уверенность. Она с удовольствием приняла душ в тесной душевой кабине «Ятаме», тщательно высушила густые волосы и заплела их в косу. Потом она заказала кухонному автомату завтрак из запеченной таррамской капусты с яичницей-глазуньей, баньос с начинкой из сыра, ветчины из аргну и сала. Она поставила на поднос большой стакан сока ордано и стала осторожно пробираться к кокпиту через узкий, шириной чуть меньше метра, проход. Там она поставила все это на сиденье второго пилота. Балансируя с тарелкой таррамской капусты в левой руке, она взяла в другую руку вилку.
— Определить положение, — приказала она, жадно жуя порцию капусты и одновременно вглядываясь поверх края тарелки в заполненную звездами ночь.
— Мы находимся, — мгновенно отреагировал бортовой компьютер, — в звездной системе Долина Королей, центральном секторе Королевства Борон. Прохождение через ворота в сектор Аргонская Федерация, Три Мира, через сто семь мизур. Боевой порядок функционирует исправно, бортовые системы номинальны.
Еще сто семь мизур. Йошико кивнула. Это соответствовало одной стазуре и одиннадцати мизурам, то есть оставалось еще достаточно времени для того, чтобы подготовить следующий шаг своего плана: побег. Естественно, она солгала Moo-Кай. Она, конечно же, попытается дезертировать. И через сто семь мизур у Таггерта появится серьезная проблема, да еще такая, о которой он в данный момент и не подозревает. Йошико усмехнулась, ощутив легкие спазмы в желудке. Она чувствовала себя гораздо лучше, чем во время депрессий последних
— Эй, а ведь я еще живу! — сказала она под наплывом этого радостного чувства в пустоту кокпита. — А это кое-что значит! — И с огромным аппетитом снова набросилась на оставшийся завтрак.
Будучи самым маленьким кораблем эскадрильи якки, «Ятаме» находился в хвосте растянувшегося строя кораблей. Остальные двадцать три космолета улетели так далеко вперед, что самые первые из них можно было различить только с помощью оптического видеоискателя. Если приблизить изображение с помощью гравидара, то космолеты выглядели как нечеткая нитка жемчуга, направляющаяся к еще не видимым стартовым воротам. Пока Йошико наблюдала за показаниями гравидара, первая жемчужина отделилась от группы и исчезла из виду. С этого момента каждые четыре с половиной мизуры исчезала следующая точка на экране гравидара. Через сто мизур и после двадцати двух прохождений ворота сами появились на экране локатора как крохотный блип.
Йошико напряженно следила за показателями, бегущими по дисплею. Даже бортовой компьютер «Ятаме» еще не знал о ее планах, не говоря уж о летящих где-то впереди якки.
Предпоследний корабль эскадрильи активировал стартовые ворота и исчез в бело-голубом сверкании прыжкового туннеля.
— Строй прерван, положение неясное, — доложил компьютер.
Так и должно было быть, потому что связь с бортовым компьютером предыдущего космолета неизбежно прерывалась в момент прохождения через ворота. А вот чего быть не должно, так это того, что связь возобновится и после прохождения ворот.
— Мы покидаем эскадрилью, — приказала Йошико. — Пока сохраняем курс на ворота, но в последний момент ты отдаешь управление кораблем мне.
Компьютер послушно подтвердил получение приказа. Йошико просунула обе руки в рукояти ручного управления, находившиеся справа и слева от сиденья пилота. Ее пальцы привычно и уверенно нащупали элементы управления, которых она не касалась с самого начала экспедиции, то есть целых четыре тазуры. Мерцание желтой лампочки сигнализировало о готовности.
Стартовые ворота приближались с огромной скоростью, вскоре они заполнили собой все поле видимости Йошико, а потом гигантское кольцо затмило все небо. С приближением к пространственным оттяжкам ворота активировались, и через долю сезуры «Ятаме» оказалась в центре вращающегося энергетического водоворота древних стартовых ворот.
— Приближаемся к системе Три Мира, — провозгласил компьютер.
Рукояти ручного управления слегка дрогнули, чтобы напомнить о передаче управления, желтое мерцание сменилось стабильным зеленым светом. Гравидару потребовалось две сезуры, чтобы произвести перекалибровку после прохождения ворот, и через три сезуры компьютер доложил о поступившем радиосигнале.
— Игнорировать! — приказала Йошико.
Она точно знала, кому и зачем не терпится с ней поговорить, но говорить было уже не о чем.
Еще на станции Йошико просчитала орбиты всех стартовых ворот между Луной Ринго и Гордостью Фирмы и соотнесла их с орбитальной скоростью эскадрильи якки. Оптимальными для ее плана оказались те ворота, которые вели из этого сектора в аргонскую солнечную систему с названием Круговорот Энергии. С одной стороны, эта система находилась сейчас на расстоянии меньше двадцати мизур лета от «Ятаме». С другой — все космолеты якки (за исключением двух последних) уже настолько далеко ушли по своей орбите, что им было бы сложно изменить курс для того, чтобы преследовать «Ятаме». Кроме того, их выпадение из эскадрильи Зендира т'Гррта, осуществлявшего командование операцией и находившегося на первом корабле, создало бы для него серьезные временные и организаторские проблемы. Еще не факт, что он сможет успешно выполнить задание Моо-Кай. Но эта мысль совершенно не волновала Йошико.